Но он видел пронизывающий взгляд Персея. Он понимал, что Персей хотел не этого.
Парень решил сделать себя героем, и если для этого требовалось толкать людей на пути, он сделает это. Может, даже хуже, в нем была жажда крови. Жажда боли и жестокость, которая шла глубже гнева за мать. Дальше желания быть героем.
Персей мог стать тем, кому было все равно, кто или что мешало ему стать великим.
Сглотнув, Алексиос встал из-за стола и хмуро посмотрел на Персея.
— Я не буду ни с кем биться, Персей. Думаю, нам стоит отдохнуть и уйти до рассвета. Ты хотел вернуть мать поскорее, верно?
Персей встал, но медленно. Он хмуро посмотрел на Алексиоса с гневом бога.
— Я хочу вернуть мать больше тебя. Но это не означает, что я не хочу биться.
— На это нет времени.
— У нас есть все время мира, — он ударил кулаком по столу, и болтовня в таверне утихла.
Все перестали заниматься своими делами, посмотрели на Алексиоса и Персея. Что-то застыло в воздухе. Нечто, похожее на жестокость, которое взывало к кровожадной натуре Персея и некоторых в комнате. Они глядели друг на друга как звери. Словно парень позвал их творить что-то ужасное.
Персей повысил голос и крикнул:
— Кто хочет подраться с сыном Зевса?
Группа мужчин в дальнем углу встала. Они были крупными, значительно старше Алексиоса и Персея.
Он смотрел на закаленных боем мужчин, знал, что идея была ужасной. Даже если Персей был сильнее, чем они думали, там все еще было пятеро против двоих.
Персей исцелялся быстро. Алексиос — нет.
Бормоча под нос, он отступил на шаг от мужчин.
— Я не буду биться с ними, Персей. Я говорил. Бой нас никуда не приведет.
— Если ты меньший мужчина, чем я, то можешь прятаться в комнате, которую мы сняли, Алексиос. Или будешь биться со мной, — он сверлил взглядом воздух между ними, словно посылал огонь нагреть Алексиоса.
Но он не собирался слушаться парня, который хотел жестокости, потому что был расстроен. Это не решало их проблемы, и это не заводило их дальше в его задании.
Алексиос сделал шаг от Персея и покачал головой.
— Если решил делать это, тогда ты сам.
Персей фыркнул.
— Ладно. Я не считал тебя трусом.
Он смотрел, как Персей подошел к мужчинам с дружелюбной улыбкой. Он хлопнул мужчин по спинам и повел их наружу. Бедные солдаты думали, что преподадут ему урок.
Алексиос не хотел смотреть.
Он сел и игнорировал звуки боя снаружи. Незлые насмешки, потом гневные крики, потом вопли страха. Он не дал себе встать и помочь хоть кому-то, ведь Персей был прав.
Они должны были знать, как опасно биться с сыном Зевса. Он мог лишь надеяться, что Персей был не настолько пьян, чтобы не сдерживаться. Они заслужили жить, хоть и глупо рискнули сразиться с полубогом.
Они могли не поверить словам Персея. А кто поверил бы? Сыновья богов обычно не бродили по тавернам маленьких городов.
И когда все закончилось, многие покинули таверну. Алексиос заставил себя слушать их испуганные вопли, когда они вышли за дверь. Многие мужчины задрожали, выйдя на порог. Некоторые охали. Нескольких стошнило на землю, и они побежали домой.
Чем дольше он ждал, пока Персей вернется за стол таверны, тем больше его мутило. Что юноша наделал?
Персей вошел с гадкой усмешкой на лице и кровью на костяшках. Он нагло прошел по почти пустой таверне, сел с силой на стул.
Он раскрыл ладони и сказал:
— Видишь? Теперь мне намного лучше.
— Да? — Алексиос с горечью покачал головой и поднял кружку, сделал большой глоток. — Думаю, это не требовалось. Нам стоит лечь спать.
— Если боишься боя, Алексиос, ты никогда не будешь героем. Те, кто хочет завоевать благосклонность богов, должны родиться в пылу кровопролития! — Персей махнул хозяину таверны принести еще выпить.
— Я не боюсь боя. Я не переживал, когда бил кулаками по лицу другого мужчины, потому что я уверен в своей силе и способностях, — Алексиос сделал глоток эля и опустил кружку на стол. — Но тебе нужно кое-чего бояться, Персей. Больше, чем боя. Больше, чем того, что ты не станешь героем в конце.
— И чего же? — улыбка не пропала с лица Персея.
— Смерти.
Слово повисло между ними. Тень сгустилась, словно кто-то потушил огонь за их спинами.
Персей отвел взгляд от Алексиоса и кашлянул.
— Зачем мне этого бояться?
— Потому что загробный мир не любит провалившихся героев. В поля Элизия попадают только те, чья история привлекла внимание богов, а не юноши, которые пытаются сделать себя великими и умирают слишком рано, — Алексиос с отвращением покачал головой. — Тебе придется трудиться, чтобы исправить то, что ты только что сделал.