ГЛАВА 21
У Медузы бывали хорошие и плохие дни. Но чем дольше она была вдали от Афин, тем проще было ощущать себя собой.
Но этот день был плохим.
Она проснулась посреди ночи с быстро бьющимся сердцем. Она была в поту, и змеи на ее голове шипели, готовые ударить по невидимому врагу.
Хотя врага не было. Никто не хотел ее такой. И все же она боялась, что Посейдон войдет в пещеру, которая была под его домом.
Порой она ощущала его высоко над собой. Сила звала ее, и она знала, что ничего не могла с этим поделать. Если подняться на Олимп и найти его, ничего хорошего не будет.
Что она сделала бы, увидев его?
Медузе нравилось думать, что она постоит за себя. Может, она поступит как Сфено, пронзит клинком его горло, будет смотреть на текущую кровь. Ее душа хотела оставить на нем след, как он навсегда отметил ее. Она хотела оставить шрамы на его красивом лице, чтобы никто не посмотрел на него, как приходилось страдать ей.
Но этого не произойдет.
От одной мысли о нем она дрожала. Ее пальцы так тряслись, что она не могла шевелить ими, не то что сжимать меч.
Он сделал это с ней. И она думала, что была сильнее этого.
Она скатилась с кровати, выпрямилась и размяла руки. Она не могла спать, но и не страшно. Она уже не была смертной, и сон ей так сильно не требовался.
Сфено и Эвриала еще спали, но они обе спали как убитые. Ничто не могло их разбудить.
И она выбралась из пещеры на свежий воздух. Медуза хотела сделать что-то, чего они не одобряли. То, что Сфено и Эвриала запретили, когда их превратили в Горгон.
Пещера открывалась в океане. Она была над волнами, но вид воды успокоил бурные мысли. Да, это был символ бога, забравшего у нее все. Но она хотела вернуть то, что он разбил. Постепенно.
Она склонилась перед самодельным алтарем из плоских камней и упавшего сталактита, когда первые мужчины пришли в их пещеры. Медуза вырезала из него грубое подобие богини, которой поклонялась всю жизнь. И она продолжала поклоняться богине, хоть было сложно доверять ее суждениям.
Погладив гладкую поверхность, она убедилась, что алтарь был чист, и начала.
Медуза сцепила ладони перед грудью, опустилась. Она свернула хвост и села на то, что раньше было ее пятками. Кончик хвоста шуршал во тьме, как гремучая змея.
— Афина, услышь меня.
Когда-то эти слова звали внимание богини, но теперь Медуза была почти уверена, что она не слушала. Казалось, никто не знал о существовании Горгон, даже боги.
Медуза взяла маленькую флягу, которую она взяла у Эвриалы, налила осторожно глоток на камни.
— Я зову тебя, Афина, ясноглазая дочь Зевса. Ты вышла из его головы, уже сияя броней. Ты была воином с первого вдоха, родилась с умениями древнего военачальника. Я прощу дать мне немного той силы, храбрости, чтобы спать без снов о том, кто навредил мне.
Если бы богиня дала это ей… Медуза могла бы тогда с уверенностью ступать в новую жизнь. Она устремилась бы в будущее, которое ей подарила богиня.
Глубоко вдохнув, она опустила вино на землю. Она взяла последний стебелек ячменя, украденный из их небольших запасов еды. Многое было мясом, но ячмень был редким подарком торговца, забытым, когда он ушел после ночлега возле их пещер.
Она опустила стебелек на алтарь, подношение было жалким. Афина точно не заметит ее мольбы.
Но она продолжала:
— Афина, богиня мудрости, дочь бушующего Зевса и Метиды, ты помогаешь смелым и умным, тем, кто играют с Судьбами. Я играю с ними одним своим существованием, и я прошу тебя… умоляю. Дай мне силы преодолеть воспоминания, быть сильной.
Медуза не знала, как долго сидела на холодном камне, прижав ладони к сердцу. Часть нее думала, что Афина сжалится и даст ей силы. Медуза всю жизнь поклонялась ей, но сила не наполнила ее грудь. Она не была героем, который мог одолеть прошлое.
Она продолжала ощущать себя хрупкой женщиной, которая становилась листиком на ветру, когда думала о том, что с ней произошло.
Ей даровали силу уничтожить того, кто подойдет близко, взглядом! Уже десять статуй было в их пещере, и они украсили ими главный зал, но Медуза не ощущала себя сильнее, чем в те мгновения, когда Посейдон опрокинул ее на пол.
— Медуза? — прошептала Эвриала. Тихо и задумчиво. — Можно помешать?
Она не могла прогнать сестру. Если Эвриала хотела, она говорила. Как бы Медуза ни пыталась ее остановить.
Вздохнув, она повернулась и поманила сестру в пещеру.
— Я еще поклоняюсь ей, — ответила она. — Знаю, вы со Сфено так не делаете, но я считаю, что она заслуживает уважения. Я поклоняюсь ей, как могу.