— Я был рожден как сын самого Зевса! — крик разнесся эхом вокруг них, мог сообщить Горгонам, что кто-то был у их двери. — Он породил меня золотым дождем. Он выбрал меня для этого пути. Ты можешь отрицать советы Афины, сколько хочешь, ведь она не показалась тебе, но ты не можешь отрицать то, что видел своими глазами.
Алексиос хорошо помнил сад. Он помнил богов и их холодные хитрые взгляды.
Голос Гесперии зашептал ему на ухо: «Мне жаль, что у тебя такой путь».
Она знала, кем была Медуза. Кем была Горгона, и что он найдет у основания горы Олимп. Они все знали, как он будет страдать, и что Медузу снова используют.
Может, его отец был прав годы назад. Она не была проклята богами, они не смотрели на нее. Боги отвернулись от Медузы и ее истории, но не по той причине, о которой думал его отец.
Алексиос отклонился и раскрыл ладони.
— Она просто женщина, Персей. Женщина, которую боги лишили счастья, ведь выбрали твою историю, а не ее. Кто мы, чтобы забирать ее жизнь, когда можем изменить историю? Ты мог бы дать ей совет, друг. Ты мог бы дать ей шанс жить.
— Жить? — Персей рассмеялся. Звук был жестоким. — Она — монстр, Алексиос. Ужасное существо, которое убило сотни человек взглядом. Мы оба видели каменные статуи по пути сюда. Они расставили их как предупреждение, но запомни мои слова. Она — не хорошая женщина, и она не заслуживает шанса жить.
Он мог все рассказать Персею. Мог объяснить, что знал Медузу, что вырос с ней. Вся история была на его языке, он хотел испортить мысли Персея о том, что тут творилось.
Но он вспомнил, что парень хотел быть героем. И он пройдет по всем на его пути.
Персею было все равно, была ли Медуза проклятой женщиной, которая пыталась жить. И ему было все равно, что ее сестры пытались спасти ее от судьбы хуже смерти, но их тоже прокляли.
Он услышит историю и рассмеется над глупостью женщин. Персей заявит, что они заслужили проклятие, и если Алексиос был не согласен с ним, то ему мешало мягкое сердце.
Алексиос смотрел на парня, который становился ужасным, и решил, что это был конец. Он не мог больше идти с человеком, который ставил всех ниже себя. Он уже десять раз отплатил Персею долг, и это была последняя капля.
— Дай ей неделю, — сказал Алексиос. — Я прошу лишь неделю.
— Зачем ты просишь такое? — Персей склонился и подобрал ветку. Он потыкал костер, но в его взгляде было что-то холодное и расчетливое. — Неделя — ужасно долго, чтобы просто сидеть у пещеры, полной богатств и Горгон, которых нужно убить.
— Неделя — не так долго. И мое мягкое сердце просто хочет дать женщине пожить еще немного, пока мы не убьем ее без предупреждения, — он не смотрел в глаза героя. Не мог.
Персей хорошо его читал, и он знал, если Персей увидит его глаза, герой поймет его план. Алексиос не мог показать это парню. Он отказывался.
— Неделя даст ей найти больше жертв. Что делать, если сюда забредет еще мужчина, желая быть героем, как я? Мы предупредим его, что даем ей жить еще неделю? — Персей бросил ветку в огонь с отвращением. — Неделя — слишком долго.
— Ты переживаешь из-за жизни другого героя? Или думаешь, что другой мужчина украдет твою славу?
Огонь вспыхнул в глазах Персея.
— Ты испытываешь мое терпение, дорогой друг. Может, тебе стоит поспать в другом месте.
— Или что? — Алексиос посмотрел на него.
Он посмотрел в глаза ужасного мужчины, знал, что Персей видел только гнев. Пусть эмоция спугнет его, не пустит его к планам Алексиоса.
Персей усмехнулся, но выражение было лишено других эмоций, кроме злобы.
— Странное случается ночью, особенно, вокруг пещеры, полной Горгон. Поспи в другом месте, где безопаснее, Алексиос. Я дам тебе неделю, но не больше.
Это ему и требовалось.
Алексиос мог за это время составить план. Он мог понять, как увести ее из пещер куда-то еще. Может, он найдет корабль, и все три женщины-змеи смогут сбежать туда, где их не тронут.
Геспериды могли помочь. Они, казалось, сочувствовали другим женщинам, и они ненавидели Зевса достаточно, чтобы перечить его желаниям.
Ему нужно было только найти корабль. Он жил с рыбаком, немного научился управлять лодкой. Может, у Медузы было золото, которое она забрала у тех, кого убила. Мысль была ужасной, но их смерти хотя бы не будут напрасными.
Неделя. Он мог сделать многое за это время, и Персей не помешает ему спасти ее.
— Спасибо, — буркнул он, встал и повернулся уходить. — Недели хватит, чтобы женщина пожила, даже если она не знает, что умрет.
— Она точно не знает? — тихие слова донеслись до него, словно плохо скрытая угроза. — Как я и сказал, Алексиос, неделя — странно точный срок.