– Мику! – закричал он хрипло. Его голос эхом разнёсся по всему пляжу. Он прислушался, волны всё также равнодушно катились, его снова окатило. Роберт вышел на пляж, и тут понял, что потерял сланцы. Он сел на песок, песчинки сразу же прилипли к шортам, ему стало зябко, но он всё также сидел и глядел на океан. Особо сильные волны докатывались почти до его ног. Послышались приближающиеся шаги. Это был уборщик, мужчина в годах.
– С вами всё в порядке? – спросил он участливо.
– Спасибо. Всё хорошо, – отвечал Роберт, стуча зубами.
Старик покосился на него и медленно пошёл дальше, нанизывая острой палкой мусор и отправляя его в пакет, висевший на поясе. Роберт поднялся и пошёл к свету, к людям. «Будем надеяться, что меня пустят в гостиницу! Чтобы сказала Мику, увидев меня в таком состоянии?» – подумал он, шлёпая босыми ногами облепленными холодным песком. Уже поднявшись по лестнице он обернулся и ему на секунду показалось, что из воды появился силуэт женщины.
– Мику! – прошептал Роберт. Он хотел броситься назад, но почти сразу же осознал, что это ему показалось, пляж был совершенно пустым. Тяжело ступая, он вышел на набережную и пошел, ища свой отель. Его знобило, зубы стучали, сердце, словно сдавил стальной обруч. Утром у него поднялась температура, начался жар и бред. Он проболел больше месяца и ещё неделю пролежал в больнице, хотя мог уже выписаться. Домой ему не хотелось. Но всё же этот момент настал. Он отпер дверь своим ключом, бросил сумку на пол в коридоре. Слова «я дома!» застряли у него в горле. Роберт снял кроссовки и прошёл в комнату. В их с Мику апартаментах была одна большая комната, совмещённая с кухней. Окна в пол по двум стенам открывали прекрасный вид на Осаку с высоты двадцать четвёртого этажа их многоквартирного дома. Узнав о беременности жены, Роберт выставил квартиру на продажу. Он хотел купить отдельный дом где-нибудь в пригороде, где будут хорошие соседи, будет тихо и безопасно. Ему казалось, что он всё хорошо распланировал, но теперь это потеряло смысл. Теперь эта квартира-студия, это всё что у него осталось, всё, что осталось у него на память о Мику. Ну и ещё фамилия Айдзава и незаконченный третий альбом. Альбом, на который оба они возлагали такие надежды. Альбом, который должен быть открыть им американский рынок, значительно расширить их аудиторию.
– Понимаешь, – говорил он Мику, – там даже у такой радикальной музыки, как наша есть рынок сбыта. Проводятся фестивали, много клубов, альбомы продаются неплохими тиражами.
В Японии, если бы Мику не была моделью, они не смогли бы позволить себе не только эту квартиру, но даже и вообще нормальную жизнь. Он знал, что она тяготится своими съёмками в рекламе, знал, что она хочет быть певицей, знал и страдал от этого. Но этот альбом должен был всё изменить. Роберт сел в кресло. На журнальном столе стояла их фотография. Они в повседневной одежде улыбаются, демонстрируя какую-то бумажку. Это была их свадебная фотография. Роберт вспомнил, как неожиданно предложил ей зарегистрировать брак, и она также неожиданно согласилась. Когда он сказал, что хочет, чтобы у них была общая фамилия и так как она, понятное дело, не может поменять свою, он возьмёт фамилию Айдзава. Она так странно посмотрела на него, так серьёзно и сказала:
– Ты уверен?
– Мику, я люблю тебя! – сказал он, и она покраснела, как старшеклассница, впрочем, она и была тогда очень молода, ей не было двадцати. С тех пор прошло три года. Нельзя сказать, что все они были безмятежны, но их споры происходили только по поводу работы. Мику бывала, непримирима, в таких вещах. Хотя именно он был продюсером и звукорежиссёром её альбомов, именно она заставляла переписывать одну и ту же партию по двадцать раз. В обычной жизни они всегда ладили. Роберт посмотрел на пустую кровать. Мику никогда не отказывалась от секса и часто сама проявляла инициативу. Со временем он научился понимать её настроение, понимать, когда лучше повременить, хотя и знал, что она не будет против. Теперь в этой квартире он остался один. Гитары, стоявшие на подставках вдоль стен и аппаратура с кучей проводов, теперь смотрелись здесь неуместно. Роберт перелёг на диван, почему-то он не мог заставить себя лечь на кровать, на которой спал вместе с Мику. Он лежал, заложив руки под голову и глядя в потолок. Мысль о том, что теперь всё потеряло смысл, неотступно крутилась в его голове. «Может было бы лучше, если бы я тоже умер?» – думал он. Прошло больше месяца с момента исчезновения его жены. Когда она не вернулась вечером в отель, в котором ждала его приезда, ему пришлось задержаться по делам в Осаке, её начали искать. На пляже нашли её одежду, нашлись свидетели, которые видели, как Мику Айдзава вошла в воду и никого, кто видел бы, как она выходила из океана. В её вещах остались кошелёк, телефон, кредитка и водительские права. На следующий день начался шторм, и спасателям пришлось прекратить поиски. Прошло больше месяца, и Роберт осознал, что Мику погибла и больше не вернётся. Взгляд его упал на металлический сейф, рядом с кухней. В этом сейфе хранилось ружьё. Роберт увлекался стрельбой ещё когда жил в Москве и перебравшись в Японию, решил не оставлять своё хобби. Не малых усилий стоило ему получить охотничий билет. На охоту он никогда не ходил, но стрелковый тир регулярно посещал и любил стрелять по мишеням. Роберт поднялся, подошёл к сейфу отпер его и достал ружьё. Это была обычная вертикалка, довольно неплохая, но не шикарная. Роберт собрал ружье, пристегнул приклад, вытащил из коробки два патрона и зарядил ружьё крупной дробью. Оглядел комнату, подошёл, сел в кресло, снял носок с правой ноги, неприятно резануло по глазам грязь под ногтями, упёр приклад в пол и большим пальцем ноги нащупал гладкий металл курка. Два ствола заглянули ему душу длинным чёрным тоннелем. Роберт подумал, потом неловко разомкнул губы и сунул оба ствола себе в рот. Рот широко раскрылся, зубы неприятно стукнули по металлу, от ружья пахло маслом и порохом, через уголки рта слюна побежала вниз по стволу. Роберт всё медлил, на глазах его выступили слёзы. В сумке зазвонил телефон, и он отодвинул в сторону стволы и заплакал. Слёзы и слюна капали на пол, он сидел, обнимая ружьё, и думал о том, что Кобейна или Бенингтона из него не вышло. Он разобрал ружьё, вытащил патроны и убрал всё обратно в сейф. «Значит, придётся как-то жить!» – подумал он. Нашёл в сумке телефон, зарядка мигала красным.