… “Звезда” Гарвардского университета Джордж Сантаяна однажды произвел на свет академический афоризм: “Те, кто не извлекает уроков из истории, обречены на ее повторение”. С этих позиций можно рассматривать и гнилость институтов России Николая Второго 1905-17 гг., и то сочетание взлетов и падений, достижений и заблуждений, которое было свойственно как старой России, так и советской системе. Итак, начнем с заблуждений, общих для экономической доктрины и практики обеих систем (царской и советской), не забывая также об обреченных простофилях во всем мире, одураченных леди Тэтчер”…
Приложение 2
Позиция В.Л. Цымбурского, высказанная им в критическом разборе “первой монографии по по истории российской геополитики“liii[xv]
“Реальные основания российской геополитики были заложены не в XVIII-XIX, а в XVI в. И дело не в том, что у Ивана IV были некие “геополитические мотивации” (с. 43). А в том, что установив контроль России над Волгой и тем отрезав причерноморские степи от Центральной Азии, а затем истребив Ливонский Орден - продолжение Священной Римской империи на Балтике, Иван IV, не сознавая того, поработал на сотворение Балтийско-Черноморской международной системы (БЧС) XVI-XVIII вв. Той системы, где четыре сцепленных силовых центра - Россия, Польша, Швеция и Турция с Крымом - в их борьбе и перегруппировках союзов представляли - каждый особую географическую точку зрения на перспективы организации Балто-Черноморья. К этому можно и нужно добавить, что тогда же, в XVI в., к меридиональному балтийско-черноморскому полю России присоединилось второе ее поле - широтное, сибирское, причем два эти пространства скрепил волжско-прикавказский шов. Так оформились материальные предпосылки развития нашей геополитической мысли, вышедшей из своего эмбриогенеза и заявившей о себе крупными проектами во второй половине XVII в.
Это - проект А.Л. Ордина-Нащокина: объединив позиции России и Польши с их речными верховьями и водоразделами, создать беспроигрышный плацдарм для натиска на оба морских фланга БЧС - черноморский и балтийский. А также для выхода России на Балканы и охвата католической Польши православным пространством, возглавляемым Москвой: выстроить это пространство с опорой на Польшу и им же ее защемить!
Далее проект, представленный в “Скифийской истории” А.И. Лызлова - доктрина противостояния кочевого и оседлого миров от Восточной Сибири до Балкан и Юго-Восточной Европы, впервые эксплицитно объединяющая русских с европейцами. Наконец, проект хорвата Ю. Крижанича - создание в покоряемом Крыму второй, южной России, соединенной с северной Московией дуальным союзом, который бы мыслился как “славянское царство”, притягивающее к себе славян с европейской периферии.
Это все не XIX, не XX - XVII век! С XVIII же века геополитическая мысль Империи, развернутой к европейскому “основному человечеству”, начинает работать над моделями “похищения Европы”, утверждающими европейскую роль за страной с незападным историческим опытом, за народом с незападной этнорелигиозной идентичностью, за державой, опирающейся на нееверопейские протяженности в глубинах материка. Такими первыми большими планами русского “похищения Европы” оказываются проект “Северного аккорда” Н.И. Панина (попытка противопоставить первому в истории Европы “униполю”, достигнутому при Людовике XV союзом Парижа и Вены, - новый европейский центр, который был бы собран вокруг России с опорой на Балтику), затем екатерининско-потемкинский “греческий проект”, нацеленный на то, чтобы военными, политическими, иммиграционными и иными методами актуализировать геокультурную память Причерноморья и Балкан, укореняя русских через византийское наследие в античном родоначалии Европы (2).
Как я пытался показать в ряде работ (3), историю России Петербургского и Второмосковского (большевистского) периодов характеризует циклическая смена событийных фаз, отражающих подвижное отношение Империи к международной системе Запада (Евро-Атлантики). За фазами вспомогательного участия России как балтийско-черноморской державы в играх западных претендентов на европейскую гегемонию (это XVIII - начало XIX вв. до вторжения Наполеона I в Россию; затем эпоха нашего участия в Антанте и, наконец, пакт Молотова-Риббентропа) приходят времена собственно российского “натиска на Запад”, когда Империя выдвигает свой проект обустройства Европы (таковы сперва эпоха Священного Союза; потом - попытка большевиков на рубеже 1910 и 1920-х гг. внести в Центральную Европу свою революцию, далее - Ялтинская система).