- Да-да, Анна Дмитриевна, - видя, как побледнела старая женщина, перебила её Кира. - Они шантажировали вашу дочь и требовали принести препарат. Куда?
- Он переслал ей координаты места встречи по телефону.
- А вас они туда же заставили ехать?
- Ну, они просто говорили мне: 'прямо по шоссе', 'вон там поверни направо' и так далее... но вообще мы ехали загород, в какой-то момент свернули с шоссе на грунтовку, я помню какие-то названия, которые мы проезжали, могу потом посмотреть примерно по карте...
- Да-да, спасибо, конечно!
- Я думаю, мы были недалеко от медицинского центра, где Лида работает, закрытое учреждение, я там никогда не была.
Не в силах поверить в смерть дочери, мать не могла говорить о ней в прошедшем времени, и Кира предпочла её не поправлять.
- Заехали мы на какую-то совсем заросшую дорогу, ветки по машине царапали, - продолжала меж тем Анна Дмитриевна. - Потом остановились. Минутах в пятнадцати от тех координат, что они ей по телефону передали.
- Как вы это определили?
- Примерно столько времени у этого, на переднем сидении, заняло туда дойти.
- Так, Анна Дмитриевна, подождите, давайте-ка по порядку. Вы остановились в лесу, что было дальше?
- Они снова звонили Лиде, это было около часу дня, у неё обед как раз в это время. Давали трубку мне, чтобы я сказала, что мы живы, и я сказала, но потом ещё и Васечка голос подавал, видно, Лида на том настаивала, а после они меня пересадили назад, связали, кляп в рот вставили. Васечка очень испугался, стал громко плакать, никак не успокаивался, его заставили выпить какую-то таблетку - он уснул. Что за таблетка, я не знаю, господи, ему же всего четыре годика, а вдруг она ему навредила?!
- С вашим внуком всё в порядке, он сейчас под присмотром врачей - сказали, опасности нет. Ещё водички? - Кира взяла с тумбочки стакан.
- Нет, спасибо, - покачала головой Анна Дмитриевна.
- Значит, вас связали, Васечку усыпили...
- Да! Тот, кто был на переднем сидении, ушёл, а второй вышел на улицу и запер машину. Руки мне связали спереди, и я всё пыталась расслабить верёвки - не получалось, но я видела свои наручные часы - когда первый ушёл, было час десять. А в час тридцать он позвонил. Тот, кто со мной оставался, послушал его, потом что-то спросил, я расслышала только, как он сказал: 'Веди её сюда!', и поняла, что это он про Лиду, значит, скоро она будет здесь... а потом... спустя пару минут, мне вдруг словно по сердцу что-то хлестнуло, и стало так плохо, душно, я пыталась знаками показать: откройте окно! а он наклонился к самому стеклу и велел сидеть тихо... Но я уже знала, случилось что-то совсем ужасное, я чувствовала! И когда тот, кто ушёл, вдруг появился один, без маски и весь в крови, я всё поняла и... закричала, но мешал кляп, дышать было нечем, у меня всё поплыло перед глазами и я плохо помню, что было дальше... Они вроде ругались, потом открыли машину, один потащил меня наружу, другой схватил спящего Васечку, я страшно за него испугалась, стала вырываться, мычать, меня ударили по голове, и дальше - темнота.
Когда очнулась, машины не было, их - тоже. Я лежала на земле, Васечка рядом - он всё ещё спал. Голова жутко гудела, но я не была больше связана, поэтому смогла встать, подняла Васечку и сначала хотела пойти в том направлении, откуда пришёл тот, окровавленный, - подумала, может, Лида ранена и ей нужна моя помощь, но потом поняла, что вряд ли сумею найти место, где они встречались... Я - старая женщина, а не следопыт, телефон мой они забрали, а без него я как только углублюсь в лес, так сразу и заблужусь... Да и Васечка! Он ведь только-только выздоровел после простуды, а тут земля холодная... и что за таблетку они ему дали?! Надо было срочно показать его врачу!
Я стала будить малыша, долго трясла, пока он не открыл, наконец, глазки. Я поставила его на ноги, он почти не мог идти, всё хотел снова лечь и уснуть, но я не давала! Взяла его за руку и потащила по заросшей дороге в обратном направлении, как мы ехали. Когда добрались до грунтовки, Васечка совсем проснулся, и мы смогли двигаться быстрее... Но всё равно шли мы очень долго, часа полтора, я точно не засекла. Малыш устал, хныкал, плакал, хотел пить, а воды не было. Мне приходилось временами нести его на руках, я думала, мы никогда не выберемся, но тут, к счастью, показалось шоссе, и нас подобрали люди на бежевой машине. Я сказала, что нас похитили, и они сразу же позвонили в полицию... Я рассказала про Лиду, что она, что её... - Анна Дмитриевна вдруг стала задыхаться, аппарат возле её койки запищал.
- Врача! - крикнула Кира, выбегая из палаты.
Навстречу уже спешили люди в белых халатах.
* * *
- Волк опознал этого человека, товарищ полковник, - доложил Валера, кладя фоторобот на стол. - Геннадий Мышинский. Ребята его пробили - одинокий человек без определённых занятий, с алкоголизмом и кучей болячек - считал себя великим поэтом, до стихов которого человечество ещё не доросло. Семьи нет, соответственно его, как и всех остальных волков, никто не искал. Тоже, как и Кузов, был убеждён, что подселенец действительно отправляет его в лучший из миров, где Мышинский - признанный поэтический гений, которого все обожают и боготворят. Готовился передать своё тело, чтобы навсегда остаться в этом раю. В общем, типичный член стаи...
- Причём один из тех двоих, что исчезли с места убийства волков! - уточнила Кира. - И этот же человек - один из похитителей, который должен был привести Каверову к машине, а вместо этого явился один, без маски и весь в крови.
- Значит, это он загрыз Каверову, так? - спросил Арбоканов, ткнув пальцем в изображение мужчины.
- Да, Пал Михалыч, - кивнула подчинённая. - Получается так. Фоторобот составили со слов матери Каверовой, но в нём нет одной детали, которую было совершенно непонятно, как отобразить.
- И что же это? - поднял брови начальник.
- 'Странный нечеловеческий взгляд'.
- Что, вот прямо так и говорила? Нечеловеческий?
- Да, - подтвердила Кира. - Именно так. Я попросила описать подробнее, она сильно затруднилась, но потом, когда я дала честное слово, что не буду 'считать её спятившей бабкой' - это я тоже её цитирую, сказала, что глаза обоих похитителей будто светились - не ярко и не явно, а где-то там, в самой глубине, - красным. Отсвет был заметен даже у того, что был в маске. Но одним отсветом дело не ограничивалось, взгляд в принципе был какой-то неправильный, 'люди не должны так смотреть', как она выразилась. Тогда я привела слова Бластера, как он, в своё время, говорил про умного пса: 'взгляд русалки из-под воды', и мать Каверовой с этим описанием согласилась.
- Не ожидал, что ты помнишь, - улыбнулся Валера.
- Ну, и что это значит, Крюков, русалка твоя? - нахмурился Арбоканов.