- Я не он, - заявил старик. - Ты же знаешь: Ладмиров сейчас в лучшем из миров вместе со своей Маней.
- Я не знаю, - растерялся Валера. - Я просто на это надеялся... хорошо, если это так и есть, но... кто же тогда ты?
- Дед Мороз, - улыбнулся старик. - Это чтобы ты мог как-то меня называть, а по сути... По сути я - тоже реакция Бога на попытки нарушить Его прекрасное равновесное состояние.
- Бога?!
- Так считал Иван Григорьевич, - объяснил старик, - поэтому мне сподручней говорить 'Бог', а не 'дусимы', как вы, в ОКОПе, называете эти силы... Их можно именовать Высшим разумом или даже просто Вселенной, неважно, это ведь просто вопрос терминологии.
- Но ведь дусимы были когда-то обычными материальными существами, как сейчас - люди! А потом они просто оставили свои тела и перешли в иную форму существования.
- И что? - поднял белые брови Дед Мороз. - Разве люди никогда не оставляют свои материальные тела? Куда, по-твоему, переходят их души, когда они умирают?
- К Богу... но... - Валера умолк, качая головой: там теснились возражения, которые тут же находилось, чем опровергнуть, чтобы потом на опровержения найти новые возражения - бесконечная круговерть, похожая на ту, что он видел в зрачках старика.
Дед Мороз молча стоял, с интересом наблюдая за лицом собеседника.
- Так зачем ты сейчас пришёл ко мне? - решив подойти к вопросу с другого края, спросил Валера.
- Не знаю, - пожал плечами старик. - Вероятно, я должен помочь тебе восстановить равновесие, расшатанное новыми единицами бытия.
- Тигром?
- Ну, да. Ведь других красноглазых демонов уже не осталось. Уничтожить их, кстати, помог лучезар - тоже одна из реакций Бога на ситуацию.
- Реакции... отклики... ерунда какая-то! Если Богу не нравится то, что делает Тигр, почему бы Ему самому просто не взять и не покончить с этим одним махом?
- Потому что Он - качественно иное бытие, и все его отклики не имеют под собой таких оснований, как 'не нравится'. У Бога нет желаний и целей, в твоём, человеческом понимании, поэтому все его реакции можно считать непроизвольными. Но они всё равно способны здорово помочь, если твоя цель совпадает с восстановлением Его равновесия.
- Как тот удар молнии? - вдруг вспомнил Валера. - Мне бы ни за что не удалось догнать и задержать Пернатого, если б его не шарахнуло молнией! Получается, это тоже была непроизвольная реакция Бога?
- Очевидно, - согласился Дед Мороз. - Возможно, Ангел нужен вам, как противодействие красноглазому демону.
- Да мы все - противодействие красноглазому демону! Весь ОКОП! Причём куда как в большей степени, чем этот ваш якобы ангел, который нас предал! - возмутился Валера.
- Но ни у кого в ОКОПе нет иномирной природы Ангела. К тому же он пал и поэтому у него есть определённая связь с демоном.
- В том смысле, что Тигр вылечил его и добавил сил? - уточнил Валера.
- Называй, как хочешь, но это, несомненно, важный факт.
- Его ещё и молнией долбануло...
- Что, наверняка, тоже имеет значение, - медленно, с серьёзным видом, кивнул Дед Мороз.
- Как и то, что он - мой бывший Дус? - напомнил Валера.
- Ну конечно! - воодушевился старик. - Теперь-то ты видишь, как оно всё одно к одному складывается?! - он поднял вверх палец, кончик ярко сверкнул серебром.
- Вижу, - мрачно признал Валера. - Одного только всё ещё не пойму: что же мне конкретно-то, чёрт побери, с этим, со всех сторон долбанутым, Пернатым 'ангелом' делать?!
Дед Мороз ненадолго задумался, а потом сказал:
- А ты попробуй использовать его перья.
* * *
В принципе, Валера понял, что имел в виду Дед Мороз, ибо Пернатого, конечно же, спрашивали о том, как ему удалось поменять тело, и он, разумеется, подробно рассказал, как сумел поглотить Овчинникова.
Поэтому сегодня, заставив птичника перекинуться в животную форму, Валера, под присмотром надзирателей, не обращая внимания на возмущённый клёкот кречета, выдрал у него из хвоста несколько перьев. Их тут же пересчитали, потом сделали запись в секретном талмуде, упаковали перья в пакет, положили в спецконтейнер и выдали оперативнику обратно, заставив расписаться в получении. Спросили, что он собирается с перьями делать - Валера сказал, что пока ещё не придумал. Тогда его предупредили, что, прежде чем экспериментировать, он должен заранее уведомить об этом начальство и надзирателей. 'Ладно, как придумаю, сообщу', - пообещал Валера и потопал с контейнером в кабинет оперативников.
Легко сказать 'используй перья', думал он, вспоминая указание Деда Мороза из сна, а как именно их использовать-то? Привязывать к собственному животу, как Овчинников, опасно да и смысла нет: Валера же не планировал открывать Пернатому собственное тело, а хотел, наоборот, сам повлиять на своего бывшего Дуса.
Сев за стол, Валера открыл контейнер, достал оттуда пакет с перьями и аккуратно вытряхнул их на ладонь. Странные перья - другие, чем у звероптицы... У неё они всегда выглядели белыми и плотными, а эти, чуть дымчатые, временами так необычно отражали свет, что пропадали из вида, и на долю секунды ладонь казалась пустой. Валера постарался удержать её в таком положении, но не получилось: перья то проявлялись, то исчезали, так что даже закружилась голова. Рука дёрнулась, на ладонь попал свет лампы и по глазам ударил такой невыносимо яркий серебряный блик, что Валера на секунду ослеп, а когда зрение вернулось, увидел, что всё вокруг изменилось.
Он оказался в чистом поле, а прямо напротив - Овчинников Борис Михайлович, который сразу же стал пятиться, отмахиваясь руками, словно на него внезапно налетела туча мух.
- Пернатый? - догадался Валера и вдруг почувствовал что-то в своей правой руке - это оказался нож.
- Не подходи! - выкрикнул Овчинников, повернулся к нему спиной и рванул по полю прочь.
- Стой!
Бежать пришлось долго, но, в конце концов, когда силы были уже совсем на исходе, Валера догнал Бориса Михайловича и, обрушившись на него сзади, повалил на землю. Овчинников задёргался, пытаясь освободиться. В руке Валера по-прежнему сжимал нож, который мешал ему удерживать поверженного противника, да и вообще непонятно было, зачем это нужно. В итоге внимание ослабло, и Овчинников, змеёй выкрутился из захвата и врезал Валере кулаком в лицо. От неожиданности тот опрокинулся на спину, выронив нож, который тут же схватил Борис Михайлович. В последний момент успев загородиться рукой, Валера взвыл от глубокой раны на предплечье, и, толкнув ногой в живот противника, вскочил, наконец-то сообразив, что всё это - не сон, не шутка и не видение, а самый настоящий бой! Ни на жизнь, а на смерть.
Овчинников сделал выпад, целясь Валере в шею, но тот блокировал его руку, выбил нож и ринулся в агрессивное нападение, нанося удары ногами, метя в рёбра, пах, солнечное сплетение. Злой на собственную дурость, что не сразу осознал реальность поединка и потерял оружие, Валера думал быстро уложить Овчинникова, но тот, несмотря на возраст, оказался на редкость сильным, проворным и умелым. Самое время вспомнить, что это на самом деле не человек, но Валера, уже сплоховав один раз, больше не имел желания раздумывать. Просто приняв факт, что расправиться с противником сходу не выйдет, он отключился от мыслей и полностью сконцентрировался на схватке. Уклонялся от ударов, выкручивался, бил в ответ, не уступая, но и без лишних наскоков, чтобы случайно не открыться и не подставиться. Так они долго кружили, атакуя и отражая атаки друг друга, выжидая момент для решающего броска, пока не оказались возле валявшегося на земле ножа. Первым не выдержали нервы у Овчинникова, он дёрнулся в сторону оружия и, открывшись, нарвался на сокрушительный апперкот в солнечное сплетение. Покачнувшись назад, не успел опомниться, как получил ещё удар, потом ещё и ещё.