Лейтенант третьего отряда Рангику Матсумото со стоном отступила, едва сдерживая крик боли — вся ее левая рука оказалась сожжена до мяса, попав лишь под краешек огненной волны, посланной этим рыжим мужиком!
— Я же сказала тебе: не суйся под ноги! — рявкнула Ячиру Унохана, отражая удары двух парных клинков и шпаги-фламберга. Невысокая девушка и черноволосый крепыш тут же разорвали дистанцию, а первую Кенпачи атаковал рыжий парень с полыхающим занпакто.
— Черт, она сущий демон…— охнула Юмия.
— Сильна…— Акияма крепче стиснул парные мечи и сорвался в бой, прикрывая Акиру. Кицунэ пришлось ох как несладко — Ячиру нанесла ему три глубокие раны и едва не снесла голову четвертым ударом, вынуждая парня отступить.
— И на что вы надеялись, детишки? — капитан четвертого отряда высвободила свою жутковатую реацу.— Что втроем сможете свалить меня?
— Банкай, Окотте Хигитсуне, — прохрипел Акира Кицунэ и взмахнул мечом, посылая в Первую Кенпачи вал испепеляющего пламени, но женщина закрылась сильным защитным барьером, переждала атаку и сорвалась в бой, став серьезной.
Рангику Матсумото с трепетом наблюдала за тем, как мирная и добрая капитан четвертого отряда в одиночку разбрасывает трех синигами капитанского уровня, без заметных усилий, одним лишь запечатанным занпакто.
Вот Фудо рухнул на колени, рассеченный от плеча до пояса, вот Юмия получила полметра стали в живот и упала на брусчатку где-то в стороне, а Акира упорно сражался, продолжая давить волнами огня, от которого плавилась мостовая, и рубить белым от накала клинком.
— Слишком топорно, — Первая Кенпачи всадила катану между ребер противника, игнорируя удушающий жар, и с мерзким хрустом извлекла клинок из его тела. Занпакто Акиры погас, вместе с ним угасло и испепеляющее пламя.
— Даже не сумели меня ранить, —Унохана вложила катану в ножны и принялась исцелять раненых.— Кеншин… я так соскучилась…
— Что? — переспросила Матсумото и навострила ушки, не расслышав грустного бормотания Ячиру.
— Н-ничего, — вдруг смутилась капитан четвертого отряда.
Расположение одиннадцатого отряда
Ячи и Ичи Карасу ахнули и вскочили, чувствуя реацу своего папы.
— Папочка! — обрадовалась Ячиру и едва не бросилась туда, но ее удержало осознание того, что отец сражается, и нельзя ему мешать.
— Папа здесь, — улыбнулась Йоруичи и обняла сестренку, укладывая ее на футон.— Давай поспим, а утром поговорим с папой. Хорошо?
— Угу, — Ячи доверчиво уткнулась носом в плечо старшей сестры и уснула. Йоруичи же подумала о том, что вряд ли сможет заснуть после того, как здесь появился отец… и тоже провалилась в сон, прижимая сестренку к себе.
Капитан одиннадцатого отряда, Главный Маньяк Всея Сейрейтея и ста двадцати восьми кратный победитель конкурса на самую добрую улыбку Кенпачи Зараки заботливо укрыл девочек одеялом и с довольной ухмылкой повернулся в сторону бушующего сражения, жаждая сорваться туда и показать им всем, как нужно драться. «Ты сдерживаешься, но оно и понятно, — думал Кенпачи.— Не все способны выдержать твой темп боя, плюс ты стал заметно сильнее, друг!»
Горы неподалеку от Академии Синигами
Маленькая черная фигурка проскользнула мимо усиленных патрулей незамеченной и оказалась неподалеку от месторождения секки-секки. Там фигурка немного притормозила, позволяя рассмотреть явно женскую талию, явно женскую попку и уж точно не мужскую грудь. Несколько секунд — и девушка лишь по одной ей известным приметам отыскала небольшую пещерку и скрылась в ней.
Пещерка тут же окуталась изумрудным свечением, подтверждая опознание реацу, и девушка перенеслась в спрятанную здесь лабораторию. Сейчас ей предстоит трудная работа, которую может выполнить только она
— А этот гад будет развлекаться, — беззлобно буркнула не кто иная, как Шаолинь Фонг. Несмотря на напускное недовольство, женщина прекрасно понимает, что только Кеншин сможет достаточно нашуметь, чтобы спрятать их дела.
Утро следующего дня, расположение одиннадцатого отряда
Кенпачи Зараки широко ухмыльнулся при виде знакомого силуэта и ловко сгреб Кеншина в свои объятия. Карасу обнял друга в ответ, четыре руки сжались так, что ребра натужно затрещали, но ни один из них не жаловался.
— Я соскучился, друг, — просто сказал Кеншин. Кенпачи оскалился и хлопнул друга по плечу:
— Без тебя здесь совсем тухло стало.
— Папочка? — сонный голос Ячи заставил Кеншина обернуться.— Папочка!
Ячиру с визгом повисла на шее у своего отца, прильнув к нему всем телом и счастливо улыбаясь.
— Я так боялась, но теперь все хорошо, да? — девочка подняла на папочку большие синие глаза.
— Да, — Кеншин поцеловал девочку в лоб и ловко поймал в объятия Йоруичи, также прильнувшую к нему.— А теперь вы отправитесь домой вместе со всем, что здесь добыли, хорошо?
Дочки с готовностью согласились — они успели натерпеться страху и прочувствовать на своих попках, как опасно лезть в такие авантюры. Повезло еще, что были здесь Кенпачи и Тоширо, что папочка озаботился прикрытием. А если бы они сунулись сюда самостоятельно? Страшно подумать, что бы тогда произошло и как бы их порол папочка…
— Ну, ладно, я пойду, прогуляюсь, — широко ухмыльнулся Зараки.— Эй, дамочка! Чад! Подъем, труба зовет! Идем искать Ичиго!
Йоруичи тут же отлипла от отца, а Ячи продолжила льнуть к нему.
— Папочка…— девочка вдруг потянулась к нему и поцеловала в губы.— Я так тебя люблю… возвращайся поскорее, хорошо?
— Хорошо, — мужчина отпустил дочь и вздохнул. Все-таки Ячиру влюбилась в него, и если с Йоруичи все хорошо, хотя ее отношение и наладилось не самым приличным путем, то младшая дочь… ладно, с этим он разберется дома.
— Я буду скучать, — шепнула ему Йоруичи.— И… поцелуй меня, как Ячи…
Девочка смутилась, получив совсем не отцовский поцелуй от отца, отмечая, что Кеншин целуется куда лучше, чем тетушка и ее подруги. Наверное, потому, что он все-таки мужчина и ее любимый папочка, от глупой влюбленности к которому она сумела избавиться.
Кеншин наблюдал за тем, как его дочки покидают Сейрейтей через Врата Миров, открытые Ячиру, и выдохнул: наконец-то они в безопасности. Там, в Каракуре, за ними присмотрит Урахара.
— А у меня еще остались незаконченные дела…— пробормотал мужчина и исчез.
Сейрейтей, центральные кварталы
Кенпачи Зараки внезапно остановился напротив входа в тупик. Длинный барак ограничивал внушительную площадь непонятного назначения, впрочем, как и добрая половина строений в Сейрейтее. Но не тупик насторожил капитана одиннадцатого отряда. Мужчина обвел крыши хмурым, полным недовольства и презрения взглядом.
— Что-то случилось? — Иноуэ безучастно огляделась — гибель Исиды тяжело сказалась на девушке. Садо выглядел не намного лучше нее, но в основном потому, что его раны еще не зажили. С квинси у парня были не самые лучшие отношения, так что его гибель Чад пережил сравнительно легко. Десятый офицер Арамаки сглотнул, копчиком чуя западло. И только лейтенант, третий и пятый офицеры одиннадцатого отряда не потеряли прекрасного расположения духа.
— Выходите, трусы! — гаркнул Зараки.— Капитанам не пристало прятать свою реацу!
Стоило ему это сказать, как на них обрушилось настолько мощное давление реацу, что Иноуэ едва не потеряла сознание и с жалобным писком осела на руки Чада, с трудом устоявшего на ногах. Арамаки охнул и рухнул на колени, даже Мадараме и Аясегава пошатнулись, один лишь Зараки широко ухмыльнулся, высвобождая свою реацу и как бы заслоняя своих людей от давления реацу противников.
На крыше длинного барака появились пять силуэтов. С тяжелым хрустом нога Комамуры раздробила черепицу, невесть откуда выпрыгнули лейтенанты Минамото и Иба, чуть с запозданием появился и третий офицер Хисаги. Последней возникла из ниоткуда капитан девятого отряда, неслышно ступая на крышу.
— Капитан Карасу! Капитан Комамура! Лейтенант Иба! Лейтенант Минамото! Третий офицер Хисаги! Пять бойцов капитанского уровня! — в голосе Арамаки звучала откровенная паника.— Мы покойники…