Он ел молча и сосредоточенно, словно выполнял важную работу. Вера чувствовала, что Олег хочет что-то сказать, но никак не соберется с мыслями.
— Послушайте, — наконец предложил он, — а давайте выпьем?
— Давайте.
— Коньяк, виски, водка?
— Коньяк, — обреченно тряхнула головой Вера, никогда не пившая ничего крепче сухого вина.
Олег встал, достал из недр белоснежного шкафа два пузатых бокала и бутылку, плеснул золотистой жидкости. Подняв бокал, кивнул Вере и молча выпил. Увидев недоуменный взгляд гостьи, снова налил себе коньяка.
— Извините, привык дома пить один. Ну, за знакомство, — он коснулся краем своего бокала Вериного.
— За знакомство, — повторила она и сделала маленький глоток.
Впечатление было такое, будто она глотнула раскаленного металла. Из глаз потекли слезы, обожженное горло запершило.
— Что случилось? — Олег испуганно поглядел на нее.
Вера помотала головой, мол, все нормально, говорить она не могла. Олег налил воды, она сделала несколько судорожных глотков, прислушиваясь к бушевавшему внутри огню. Горло еще саднило, но общее состояние уже не было таким неприятным, даже наоборот. По всему телу разлилось тепло, прогнавшее неуютную зябкость, которая не оставляла ее с тех пор, как они вышли из машины.
— Пьяница, — то ли пожурил, то ли пожалел Олег и убрал бутылку в шкаф. — Тебе больше не наливаем.
Вера заметила, что он сказал ей «ты», но была не в состоянии оценить, нравится ей это или нет.
— Пойдем отсюда, — Олег потянул ее за руку. Вера дернулась было убрать со стола, но ее сотрапезник махнул рукой.
Они снова оказались в зале. Олег щелкнул выключателем, комната наполнилась светом. Вера огляделась по сторонам. Белый пушистый ковер, мягкие диваны и кресла, низкие столики, гигантская люстра, напоминающая композиции скульпторов-авангардистов, — все это по отдельности, несомненно, было дорогим и красивым, но вместе создавало впечатление пустынного заснеженного пейзажа, и только яркая мозаика, рассыпанная по полу, говорила о том, что здесь кто-то живет.
Олег смотрел на гостью и думал: зачем он привез ее сюда и что теперь с ней делать? Многое он отдал бы, чтобы на ее месте была Катя. При воспоминании о преданных глазах Кати он снова почувствовал ощутимый укол совести.
Веру начинало тяготить затянувшееся молчание.
— Этот мальчик, Роман, — ваш сын? — наконец решилась она.
— Да, — ответил Олег и замолчал.
— А дом? Чей это дом?
— Мой. А что?
— Ничего, я как-то по-другому представляла ваш дом.
— И как, интересно? — в его голосе зазвучал сарказм.
— Ну… Добрый…
— А тебе что, не нравится?
— Холодно как-то, — неуверенно ответила Вера.
— Холодно? — он пожал плечами. — Хочешь, я растоплю камин?
— Нет, нет, — она энергично замотала головой, — не в смысле температуры, а в смысле внутреннего климата. Как в песне, знаете, погода в доме?
— Ты права, это не тот дом, о котором я мечтал. Почему-то все получилось совсем не так.
— А как?
А как? Олег и сам не знал, где он допустил ошибку, разрушившую его жизнь, почему мечта о Добром доме превратилась в этот холодный безрадостный склеп.
Сначала ушел Ванька. Фирма только встала на ноги, появились первые, еще не очень большие деньги, когда Иван решил уйти в монастырь, расположенный в Крымских горах. Уничтоженная при Советской власти обитель начинала заново отстраиваться, нужны были умелые руки. С уходом друга Олег почувствовал непривычную пустоту. Вроде все было по-прежнему — фирма работала, возводились дома, хорошо отлаженный механизм действовал, и Олег не мог понять, в чем же дело, почему он не ощущает себя счастливым. А потом понял: мечта детства о Добром доме так и осталась неосуществленной. Он строил дома для других, а сам жил в однокомнатной квартирке в старенькой хрущевке возле реки.
Проект дома родился сразу, без долгих размышлений и поисков. Простой и удобный, без архитектурных излишеств, аляповатых башенок и балкончиков, с большим залом, камином, уютной спальней, бассейном.
В это время фирма Олега строила несколько объектов, в том числе дом для местного промышленника Дмитрия Донского.
Ничто не предвещало беды, фирма приносила доходы, и вдруг грянул дефолт. Цены на стройматериалы резко взлетели, и перед Олегом встала дилемма: потерять «лицо» и увеличить сметную стоимость или оставить стоимость строительства для заказчиков прежней. Он пошел по второму пути. Мечта о Добром доме на некоторое время отодвинулась, напоминая о себе картинкой в рамочке на стене, папка с проектом была задвинута подальше в стол, однако деловая репутация фирмы многократно возросла. Донской знал, что реальная стоимость его дома почти в два раза выше той, что он заплатил, и в благодарность передал все строительные работы, которые осуществлялись на принадлежащих ему объектах, «Доброму дому». В результате доходы фирмы начали расти. Прошел год, и папка с проектом собственного жилья была извлечена на свет.