Положение тела после смерти считалось важным показателем, по которому можно было отличить «своего» от «чужого». Остававшиеся верными христианскому учению немногочисленные тайные японские христиане поступали таким образом: после «официальной» церемонии захоронения в сидячем положении они тайно выкапывали гроб и поворачивали тело так, чтобы лицо было обращено к небу56.
После того как прекращались заупокойные службы, табличку с именем покойного снимали с алтаря, т. е. он «терял» свое имя и в качестве предка «присоединялся» к родовому божеству (удзигами), становился частичкой этого божественного коллективного тела, выступавшего в качестве охранителя группы кровных (псевдокровных) родственников.
Переход покойного в статус «предка» означал, что в результате проведенных ритуалов он очистился от скверны, которая имела название «загрязнение черным» (куро-фудзё). В качестве очистительного средства от этой «черной» скверны активно использовался белый цвет. Участники похоронного обряда обряжались в одежды, представлявшие собой сочетание белого (верхний слой одежды) и черного (нижний слой) цветов, гроб изготавливался из светлой (она называлась «белой») древесины, покойника обряжали в белое, на его лицо и голову набрасывали белую материю. Во время ночного бдения возле покойного пришедшие люди откидывали ее, чтобы видеть лицо покойного. Избавление от «черной» скверны начиналось сразу же после смерти. Этой цели служила церемония омывания тела. В некоторых локальных традициях она принимала форму совместного купания старшего сына и его покойного отца. Повседневное кимоно покойного в течение 49 дней смачивали водой и не давали ему высохнуть, что служило еще одной очистительной мерой для избавления от скверны, вызванной смертью.
Глава 3
Тело одетое и тело нагое: встречать и провожать по одежке
Традиционная Япония (как и вся дальневосточная культура конфуцианского ареала) никогда не знала такого ригористичного отношения к телу и всем проявлениям телесного, как то было в странах христианской культуры. Потерпевшие кораблекрушение японские моряки, которых миссия Н. П. Резанова возвратила на родину в 1804 г., с нескрываемым удивлением отмечали, что в жару «на корабле всякий обливался водой два-три раза в день. Русские при любой жаре донага не раздевались и, даже обливаясь водой, оставались в однослойной одежде»57.
Истязание, самобичевание и наказание греховной плоти в Японии принято не было. Аскетические практики буддийских монахов и даосов имели целью не уничтожение греховной плоти и не причинение себе «спасительных» страданий, а лучшую подготовку, закалку тела для вознесения в рай, лучшего кармического перерождения, достижения бессмертия. Дальневосточная культура не создала ничего подобного образу страдающего распятого Христа. Люди не желали обрести и не искали на своем теле стигматов. Высказывание папы Григория Великого «Тело есть отвратительное вместилище души» не могло быть порождено на Дальнем Востоке. Наряду с другими культурными «нестыковками» специфически христианское представление о теле как источнике греховности создавало непреодолимые препятствия для сколько-нибудь широкого распространения христианства в Японии даже тогда, когда в стране стала реально существовать свобода вероисповедания.