В сети текстик этот повесил, ну и реакция пошла. Народ пишет: мол, ты че, товарищ, с ума сошел – по Любви да сапожищами? Это ж светлое! Блин, да все, как один – словно сговорились. Какая "любоффь", дорогой товарищ? Ты не путай. То, о чем ты так возмущенно захлебываешься – это просто инстинкты, подгоняющие тебя спариваться, кормить, защищать потомство. Животные штуки – и ничего плохого в этом нет, ну есть в нас животное, чего там. А любовь – это не про животных, это про человека; правда, на словцо это налипло уж очень много всякого, к делу совершенно не относящегося.
То, что этим липким словом больше не называется – это совсем другая штука. Это отречение от себя – и обретение тем самым могущества. Если у тебя есть хотя бы микроскопический опыт забывания о себе, то все, о чем я скажу ниже, для тебя ясно и правильно; иначе и быть не может. Если ты о себе ради чего-нибудь(или кого) ни разу не забывал – то все, бесполезно, тебя хоть к стенке ставь – не уразумеешь. Да ну и хрен с тобой тогда, если честно. Потому что Родина для тебя – "эта страна", народ – "быдло", общество должно быть "гражданским", а люди – "равными". А последний человек, управлявший нами с любовью в сердце – тиран и кровавое чудовище.
Вот простой расклад – жили мы при царях-батюшках. Ничего не скажу, нормально жили. Обрати внимание, до какого момента – пока царь себя батюшкой считал, сам, искренне. А как только захотелось "для себя" пожить, не лезть в топку, где твои предки себя жгли, сохраняя страну от смуты – все. Самое обидное, что мирно гулять по дорожкам Ливадии все равно не вышло – шлепнули. И поделом: а не бросай страну в тяжелый момент. Родился царем, так изволь соответствовать, время подумать было: коронация – это не только банкет с дискотекой, а принятие на себя ответственности за целую страну с народом. Соцпакет тебе изрядный полагался не за усы завитые, а в качестве компенсации за самоограничение ради блага люди своя, за готовность и живот положить, и за базар ответить. И за кровь на руках, которая иногда бывает ой как нужна. Не хватило силы забыть о себе – ладно, не нам тебя судить; тем более свое ты получил, шлепнули. Умер, не защищая святое, а вяло надеясь непонятно на что, дал убить свою семью – но все же оставим тебя в покое, Бог тебе судья.
Давайте глянем – а кто шлепнул? Кто лезет из-под гнета самодисциплины, как только его ослабишь? Или вообще упразднишь? Я лезет. Как у человека, так и у общества. Стоит обществу ослабеть, как на макушку, где жирные пайки и длинные тачки лезут люди, составляющие вторую половину человечества, нелюдскую. О других думать не умеющую. Наглую и трусливую, жадную и глупую, портящую все, к чему бы не прикасалась. Каждый знает, что люди делятся не на мужиков и баб, не на старых и молодых, не на бедных и богатых – а на хороших и плохих. Если отставить подальше все высокоученые понты, с этими социальными стратами и масловскими пирамидами, якобы неизбежно действующими "социальными законами", и посмотреть к себе внутрь, туда, где лежит увиденное и перечувствованное за жизнь, то любой честный человек согласится – да, люди бывают хорошие и плохие; большинство, понятно – ни рыба ни мясо, с волками воют, с баранами блеют, но есть и однозначно хорошие и однозначно плохие. Не знаю, зачем эти плохие нужны, видимо, нужны, раз живут; но твердо знаю одно: эти уроды, выпущенные из-под пресса – сила страшная; замороченный собственным "я" человек сделает что угодно, и всегда найдет безусловно оправдывающие его доводы. Скажу больше – это бесы, самые настоящие. (все равно воспользуюсь этим термином, пусть даже его использование придает тексту оттенок эдакого кликушества)
Так вот, предательство царя явилось событием, выбившим почву из-под ног нормальных людей. Сейчас это может показаться непонятным, но их видение мира строилось на идее монархии – правильной и Божеской идее. Чтоб ощутить тень такого потрясения, представь себя самого, вставшего завтра поутру и узнавшего, что ходить отныне будем задом наперед, а перепутавшие старый перед с новым будут назидательно расстреливаться. Если попробуешь и честно представишь, станет здорово не по себе, а ведь тогда было сломано куда более фундаментальное понятие, и из-под его обломков выползла веками сдерживаемая мразь. Читая свидетельства очевидцев, поражаешься – откуда, казалось бы, в насквозь пронизанной человеческими понятиями массе населения, взялись эти кровожадные марсиане? Да всегда были, ходили по улицам среди нормальных людей, крестились в церкви и совершали намаз, будучи принуждены держать свою кровожадность при себе. А тут – опаньки, лафа: можно забрать чужое имущество и чужую жену, даже резать живых людей стало как-бы можно. "Че говорите, во имя светлого будущего? И только буржуев? Ладно, пойдет! Пока. А там будемо побачить…" Что было дальше – всем известно. "Расстреливать как можно больше…" – знакомая цитатка, не так ли? Так же не секрет, за кого принялись нелюди, когда наличный запас буржуев и прочей белогвардейской сволочи подошел к концу. За тех, ради кого (как бы), перерезали первых. Ну, и за своего брата тоже – хотя это только в плюс; флаг, как говорится, в руки – но простой-то народ зачем трогать? А просто все – резать стало некого. Перерезали всю белогвардейскую сволочь, попов и кулаков с подкулачниками. А остановиться не могут – уж больно это дело затягивает, ну нравится уродам нормальных убивать, не попрешь против инстинкта. И то, что дальнейшая вакханалия начала всерьез угрожать самим основам захваченного ими государства, их нимало не смущало – в расстрельные подвалы погнали уже инженеров и рабочих.
Кто остановил процесс? Когда? Как? Ответ прозвучит несколько непривычно даже для вполне нормального человека: Сталин. В 1937 году. Загнав "революционную необходимость" и "классовое чутье" в рамки Конституции. Сменив взбесившихся от крови людоедов на первого СВОЕГО человека – Берию.
Если думаете, что это было просто – вы заблуждаетесь даже не глубоко, а фатально. Представьте его ситуацию: он один среди толпы с хрустом пожирающих друг друга соратничков. Его самого только что едва не сожрали, он только что добился мало-мальской проходимости своих приказов по исполнительской цепочке, перед страной – целый список проблем, каждая из которых требует немедленного решения, а тут целое ведомство, целая армия вооруженных, привычных к крови нелюдей. И не просто нелюдей, тихо-мирно постреливающих граждан по подвалам, а решительно и жестко лезущих к рычагам управления всей страной. Ничего, справился – в результате и тебе стало от кого произойти, и мне. Останься у власти тот же Фриновский – ой не знаю, читал бы ты сейчас эту "апологию самому кровожадному палачу".
Нормальным людям при Сталине жилось нормально. Почему так безапелляционно – а верю я своим кровным родственникам, что возьмешь с глупого азиата. А мне с младых ногтей говорилось: "Сталин – суровый, но человек был, настоящий джигит, лево-право не ходил и Аллаха помнил". Нелюдь при нем заползла обратно под печку и сидела тише воды, усердно притворяясь работающей на общее благо. У нормальных людей вновь появилась почва под ногами – отсюда и гениальные реактора, и самые быстрые самолеты, и дрожащая в страхе Америка, и снижение цен каждую весну. Еще древние китайцы заметили – если царь прям, кто посмеет быть кривым? У нас снова был царь, и царь был на высоте: плохие люди боялись и притворялись нормальными, нормальные презирали плохих и тянулись за хорошими.
Потом царя убили. Завалила царя партия, понявшая, к чему идет дело. Намеренно не конкретизирую – Сталина убил не Булганин, не Хрущев, не Маленков. Плохие люди не могут ходить по одному, как это свойственно хорошим; плохие – это всегда осознание своей ущербности, неизбежно сгоняющее убогих в клику, мафию, партию. Сталина и Берию убила именно партия – ведь дело шло к устранению партии даже не с командных высот, откуда ее уже выдавили, а из жизни вообще: то, что нет человека – нет проблемы, известно со времен допотопных. Готовясь к смерти, Сталин подобрал и выучил преемника – Берию. Дать довести Берию до конфирмации означало дать себя убить, и эти жирные боровы решились, убили Сталина и Берию, и вынужденно взяли власть. Ненужную им, им хотелось только сохранить свои дурацкие жизни.