Таким порядком устранится и ещё один важный недостаток в современном положении духовной школы. Можно положительно утверждать, что теперь вовсе нет в нашей школе единства направления и так называемой внутренней политики. Даже в центральном управлении можно заметить в этом отношении раздвоенность, о чём можно судить по требованиям, какие предлагают по местам ревизоры. Не бывает почти никогда полного единодушия и между епархиальным преосвященным и семинарским начальством. И вот замечается: что считается хорошим в одной семинарии, то вовсе не терпится в другой, что заводит один ректор, то с корнем исторгает другой, чему сочувствовал один преосвященный, того не выносит его преемник и т.д. А ученики-то остаются все одни и те же: разве это порядок?! И всё это потому, что нет органической связи между верхом и низом, всё не связано, а разъединено разными условиями и причинами. Конечно, в этом отношении желательно бы было видеть вообще такой порядок: главное церковное наше управление должно быть началом, из которого исходит всё для поместной Русской Церкви; его политика должна проявляться в том, чтобы на епархии ставить епископов, вполне разделяющих именно теперешние течения в теперешнем церковном управлении, а несогласных и тем, несомненно, расстраивающих главное дело нужно удалять, — они при своей искренности будут полезны, когда по временным условиям изменится направление и в центральном управлении: таков порядок везде, где дело не стоит, а преуспевает, где не место для человека, а человек для места и для дела. Тогда епархиальные епископы, озабоченные своим местным церковным делом, постараются и помощников себе подобрать согласных везде вместе с ними вести все дело. Таковые могут оказаться и в лице уже существующих, а если нет, то найти всегда можно: находят же всё это в других местах, когда хотят. Конечно, только для дела не следует переводить епископов с кафедры на кафедру в смысле повышения: такой порядок не церковный, а чиновничий, он только портит церковное дело, — это все сознают. Тогда и местный начальник части может подбирать тоже согласных себе, чтобы сообща единодушно и одинаково старательно вести дело. Тогда, начиная с самого Царского престола и до самого конца народной жизни, будет единство направления, возможное согласие и полная связь. Тогда, если изменяется вверху политика по условиям и настоятельным требованиям времени, то она изменяется и всюду в народной жизни. Итак, пусть ректора будут ответственными за своё дело, но дайте им и возможность вести его, чтобы по праву и отвечать за него, а для этого пусть ректор и подбирает себе ближайших сотрудников и помощников, на которых он мог бы уверенно положиться, от них требовать, как от своих, и за них отвечать, как за себя.
Само собой, конечно, напрашивается вопрос: но ведь такая несословная духовная школа может остаться без учеников, или иметь их очень мало, если не найдётся желающих служить церкви Божией? Правда, может в начале быть, что такая школа весьма будет малочисленная, периодами это может случаться и при дальнейшем ходе дела; но смущаться этим не следует. А теперь много ли остаётся из семинаристов на Церковь Божию?! Есть семинарии, которые иногда в год не оставят ни одного на Церковь Божию: одни идут в академию, другие в университет и ветеринары, третьи в военные школы, остальные на светскую службу. А вообще, из всех кончающих едва ли и половина остаётся на церковное дело, а вернее сказать, что и много меньше того. В новой школе пусть будет мало учеников, но они все, несомненно, останутся на Церковь Божию, ибо иначе им не было никакого смысла и проходить специальную школу, когда они могли устроиться в другие школы для жизни и карьеры. А вместе с тем особенно важно в данном случае то, что и этих немногих можно воспитывать специально для церковного дела, а не так, как теперь в семинариях, где церковники замешались среди остальных случайных для духовной школы питомцев, для которых, следовательно, вовсе нежелателен церковный режим школы.