Собственно говоря, это прекрасно показывает наше отношение к закону и правосудию. В России, в отличие от большей части остального мира, на первом плане стоит не «правильность», а «справедливость». Правильность — это следование закону, четкие и логичные условия существования. Справедливость — это нечто правильности параллельное, а порой и перпендикулярное, справедливость — это «сами виноваты», «нельзя маленьких обижать», «по совести говоря», «за что боролись, на то и напоролись».
В глубинном смысле, конечно же, справедливость действительно лучше правильности. Жизнь невозможно подогнать под совершенно однозначные схемы, оттого и самое лучшее законодательство не может быть совершенным. Но если в других странах для исправления негибкости правосудия придуманы механизмы вроде прецедентного права или суда присяжных, то у нас справедливость рассматривается как некая высшая сила, работающая сама по себе — то ли в качестве выразителя Господней воли, то ли как не открытый до сих пор закон природы.
Согласно правильности — приравнивать дешевую книжку в бумажном переплете к напечатанному в Италии собранию сочинений ценой в несколько тысяч евро, разумеется, нелепо (мы подождем дальнейших судебных решений, но хочется верить в их разумность). Согласно справедливости — подобный иск тоже нелеп… но ровно до того момента, пока не выясняется, что издательство, которое собираются пустить с молотка, ранее само обращалось в суд.
Россия всегда была страной крайностей, страной, мечтающей то осчастливить весь мир (забывая при этом снабдить собственный народ туалетной бумагой), то покорить космос (забывая при этом снабдить покорителей колбасой), то быть всемирно любимой (забывая при этом возлюбить самих себя). Вот и в плане этическом мы ставим справедливость выше закона, не понимая, что тем самым уничтожаем и закон, и справедливость. Не на государственном уровне, конечно — тут у нас все в порядке, есть все необходимые законы, — а на уровне личном, на уровне народного самосознания, менталитета. А ведь это неявное ощущение «надо сделать не по закону, а по совести» так или иначе проникает повсюду — и в работу судебных органов, и в наше отношение к законам. И все бы хорошо, вот только совесть у всех разная, а справедливость каждый понимает по-своему.
Издательское дело — и я не устаю это повторять уже многие годы — является одной из тех сфер нашей жизни, которые работают по внятным законам. Да, по законам рынка, но именно по внятным. Издательства перекупают друг у друга авторов, подают друг на друга в суд, борются за выгодные контракты — но все это работает примерно так же, как и во всем мире. Именно поэтому — работает. Именно поэтому издательский бизнес, пускай и не приносит сверхприбылей, остается нормальным, его не подкосили ни кризисы, ни общемировое падение интереса к чтению. То, что издательское дело в России худо-бедно живет по мировым законам, по-прежнему делает нас одной из самых читающих стран в мире.
И для меня нет никаких сомнений, что если издательства начнут жить «по справедливости», то очень скоро у нас вообще перестанут выпускать книги. Хотя бы по той причине, что «по справедливости» — это почти то же самое, что и «по понятиям».
А тем, кто живет по понятиям, книжки не особо нужны.
Ну, разве что очень красивые книжки в кожаных переплетах с инкрустациями из яшмы, которые очень хорошо смотрятся на полках.
P.S. Да, извините, я обещал написать про книжки. А получилось как всегда. По справедливости.
С чего начинается Родина
Один мой хороший приятель, человек небедный, на днях жаловался: «Представляешь, разговариваю с дочкой, она у меня третий год в Лондоне учится, и она заявляет: «Папа, я в Россию не вернусь, так и знай, нечего мне там делать!»
«Не понимаю, — говорит мой приятель, — я, может, и не самый патриот, но я жизни без России не мыслю, а она вот так заявляет…» Я ничем не смог его утешить. Но задумался…
Есть такая верная примета: чем больше пафосных слов говорят о той или иной профессии с трибун, телеэкранов и концертных сцен, тем труднее живется ее представителям.
День учителя, День медицинского работника, День защитника Отечества… Гремят концерты, в Кремле вручают медали и награды, по радио звучат песни. Почти как в советское время. И причина понятна — ни врачам, ни учителям, ни военным (в массе своей) жить легче не стало. Вот и компенсирует государство, как может, маленькие зарплаты и тяжкий труд подчеркнутым вниманием… вот только вспоминается почему-то старенький султан из анекдота, который обходит свой гарем, целуя красавиц в лоб и печально повторяя: «Чем могу…»
Вы же не слышали, полагаю, о Дне нотариуса, Дне российского предпринимательства, Дне банкира? А они есть, между прочим. К примеру, 27 апреля отмечают День нотариата, 26 мая — День российского предпринимательства, ну а у банкиров даже два торжества — 12 ноября и 2 декабря. Но шумных государственных мероприятий по этому поводу нет, и причина понятна — все эти категории граждан (ничуть не собираюсь умалять нужность их труда) и без того неплохо себя чувствуют.
Давайте чуть-чуть поговорим о тех, для кого существуют шумные праздники, кого принято хвалить и определять их труд эпитетами «благородный», «нелегкий», «святой» — что характеризует уровень материального достатка лучше справки НДФЛ-2. Поговорим об учителях.
Тем более как-то и поводов накопилось…
У нас, конечно, трудно найти ту отрасль, где не накопилось проблем. Но в образовании их ныне, что называется, «выше крыши». И последние шумные скандалы тому подтверждение.
История первая. Губернатор Кировской области Никита Белых решил отправить своего сына-первоклассника получать образование в Англию, о чем и объявил публично в блоге. Я сразу выскажу свое непопулярное мнение, что родители вправе обучать детей где угодно — хоть в Кирове, хоть в Москве, хоть в Лондоне. Хватает денег, значит, имеет право. Даже если человек — чиновник. Даже если он губернатор. В конце концов, признаем честно — 90 % детей нашей политической и бизнес-элиты не учатся в российских школах, Белых лишь проявил поразительную для политика открытость, объявив о своем решении. Возьмем из этого случая лишь сухой остаток — человек, обладающий немаленьким состоянием и входящий в верхушку российской власти, публично признал, что не может обеспечить своему ребенку достойного начального образования в России.
История вторая. Президент России Дмитрий Медведев заявил, что в стране существует переизбыток высшего образования и недостаток среднего специального (тех самых, презрительно ликвидированных вместе с СССР техникумов и ПТУ). Спорить тут действительно не о чем — России чудовищно не хватает квалифицированных рабочих. Людей, умеющих делать что-то руками — автомобили, компьютеры, ракеты, дома… Если в советское время проблема заключалась в том, что все квалифицированные кадры высасывала «оборонка», а на «легонькую промышленность» оставались рабочие второго сорта и откровенные люмпены, то сейчас не хватает кадров и для оборонки (падения «Булавы» из-за банальных производственных дефектов — яркий тому пример). Опять же, возьмем сухой остаток — в стране нет нормального среднеспециального и высшего образования. И никакие «трудовые мигранты» из Средней Азии эту нишу не закроют: их инструменты — лопата и лом, а не станок с программным управлением или экскаватор…
История третья. Министр образования России Фурсенко считает, что в России существует 200 000 лишних учителей (это каждый шестой). По его словам, в Европе на каждого учителя приходится 15 школьников, а у нас — 9–10.
Мне, конечно, трудно спорить со статистикой. Но если у кого-то из моих читателей ребенок ходит в начальную государственную школу и класс там состоит из 9–10 человек, то я с удовольствием узнаю адрес этой школы. Что же касается рекомендации министра уволенным учителям трудоустроиться в детские сады, то представить себе пожилого физика или математика, усаживающего детей на горшок и обучающего их написанию фразы «мама мыла раму», мне еще более трудно. Скорее уж учителя пойдут в репетиторы, или физика станет платным необязательным уроком (да здравствует платное образование!)