— Далее святитель Феофан делает вывод о том, что нужно следить за кругом чтения ребёнка, и также очень жёстко формулирует мысль о недопустимости для христианина таких развлечений, как театры, балаганы и пр. Как Вы считаете, для нас, в наше время это допустимо? Вот Кураев, например, пишет, что есть вещи, которые и не богоугодны, и не богопротивны, а как бы нейтральны по отношению к Господу. Сказки, например. Может, сюда относятся и песни-танцы-театры?
— Мне кажется, нейтральных вещей в мире нет. Человеку духовно пробуждённому, уже знающему высшие цели, театр не нужен.
— Он ему не интересен?
— Он может быть соблазнительно интересен, может вредить. А человеку с зауженным мысленным горизонтом, неокультуренному человеку — ему театр может быть полезен. Тут я повторю Гоголя: «Театр — не пустяковая вещь, если учесть, что 2-3 тысячи человек смеются одним смехом и плачут одними слезами». Этой мыслью Гоголь промучился всю жизнь. Театр — это школа воспитания. Если ставить только водевили и развлекать — это плохо, а если поставить цель воспитать, «чувства добрые лирой пробуждать», театр способен зародить в человеке высокие мысли, заронить в нём много поводов к размышлению. Я полностью разделяю категорические суждения, например, Иоанна Кронштадтского и Феофана Затворника о театре их времени. В то же время я понимаю, что сегодня для многих театр — это та ступенька, на которую многим ещё надо взобраться, прежде чем её отрицать.
Сегодняшнее пребывание в Церкви предполагает широкое образование или по крайней мере стремление к нему. Воцерковить современного человека — значит познакомить его с хорошей поэзией. Стихиры, каноны — это поэзия, причём не современная, а византийская. Воцерковить человека — значит привить ему музыкальный вкус, зародить любовь к другим мотивам и другим ритмам. Необходимо в нём воспитать и филологический вкус к слову: слову молитвы и слову Божию. Любовь к Церкви требует некоего исторического чутья, посвящённости в целый комплекс гуманитарных проблем. То есть современный воцерковлённый человек не должен быть профаном в филологии, музыке, поэзии, истории, сектоведении и многом другом. Соответственно, хороший театр здесь не лишний.
— Старец Сампсон (Сиверс), при том, что всегда старался найти индивидуальный подход к каждому ребёнку и не давал матерям «обобщённых» советов, всегда говорил следующее: «Хвалить, как закон, вообще никогда нельзя». Мол, похвала только развивает гордыню, и больше ничего. Что Вы можете сказать по этому поводу?
— Я не согласен с этим. Мальчишке, например, рвут первый зуб в жизни. Он плачет, не хочет идти к зубному врачу. Родители утешают его: ты же мужчина, вспомни Александра Македонского,
Суворова, богатыря Илью Муромца. Ты — мужик и боль должен терпеть. Ребёнок берёт себя в руки, со слезами на глазах садится в кресло, ему рвут зуб, он встаёт с кресла, и отец ему говорит: ты мужчина, ты молодец. Я тобой горжусь. Мне кажется, в таких случаях не похвалить человека — это преступление. И таких случаев может быть масса.
Насчёт подобных советов нужно заметить, что нашими учителями, к счастью и к несчастью, являются в основном монахи. Если миряне не учат монахов, как молиться, то монахи учат мирян, как детей воспитывать. Говорю я это не в упрёк монахам, а в упрёк белому духовенству. Почему оно молчит? Почему не учит людей? Священники должны заниматься тем, что сами опытно умеют и знают. В отсутствии этого — надлом и перекос церковной жизни. То, что люди за советом обращаются к монахам, — это критерий кризисного состояния белого духовенства. А священники, простите, на что? Ладно ещё молодые священники, подобные нам, которые в сане лет по 15, которые детей ещё не поженили. Мы можем ошибаться, примешивать какие-то страстные суждения. Но те священники, которые прожили жизнь, которые имеют внуков, которые у престола стоят по 50 лет, почему они не учат людей? Как, простите, предохраняться, как мириться с женой после ссоры, как с тёщей общаться? Вот и получается, что мы обращаемся к монаху, который не знает, что такое за ребёнком горшок помыть. А он с высокой трибуны теоретических знаний рассказывает, что нельзя хвалить ребёнка.
— Одинаковы ли воспитательные функции мамы и папы?
— Папа — это винтовка, которая висит на стене и стреляет в третьем акте. Папа должен меньше говорить, меньше и погружаться в какие-то нюансы. Конечно, мы говорим о классическом варианте, когда папа весь день на работе, а мама — дома с детьми. Папу с любовью боятся. Мать больше милует, но больше и наказывает. Папа же, поскольку видит детей реже, в свободное время хочет с ними поиграть, пойти куда-то, подарить себя детям. Но он же может и наказать. Идеальный папа находится на некоем семейном олимпе. Всё ломается, если папа вечно бездельничает и пьянствует, а мать его презирает. Иерархия ценностей рассыпается, происходит вселенская катастрофа в стакане воды.