Вначале мальчишки опьянены свободой: ласковое море, фруктовые деревья, отсутствие взрослых. Можно плескаться, резвиться, лазить по деревьям. Никто не крикнет: «Боб, Джек, скорей домой, пора обедать!» Но очень скоро становится понятно, что если тебя долго не зовут обедать, то нет в этом ничего хорошего. На плечи мальчишек ложится тяжесть заботы о том, как выжить. Нужно строить примитивное жилье, обследовать остров, найти пресную воду, нужно отвести место для справления нужды (ведь пища — одни плоды). Одним словом, нужны законы. И нужен старший, и нужно слушаться его. То есть, нужно все то, что так обременительно в жизни взрослых.
А еще нужно, чтобы их спасли. Ведь не век же вековать на острове. Нужно жечь большой костер и поддерживать в нем постоянно огонь, чтобы было видно издалека, — тогда взрослые увидят и спасут их. Все сделано так, как сказано. Но вскоре происходит нечто страшное и неожиданное: оказывается, не все хотят спастись. Для некоторых жизнь с родителями — прошлое, неподлежащее возврату. И, значит, незачем жечь костер, дежурить, ждать, а надо обустроиться здесь, на острове. Надо научиться охотиться и добывать мясо. Надо быть смелыми воинами. У тех мальчишек, кто был с этим согласен, появляется свой вождь. Два вождя на клочке земли у горстки детей. «Мы вернемся», — говорит первый, законно выбранный всеми. Ральф — имя его. «Мы будем жить здесь. Нам нужно мясо», — говорит второй, Джек, и его голос превозмогает.
Творческая интуиция Голдинга идет рука об руку с библейским Откровением. После грехопадения люди вскоре разделились на сынов Божиих и сынов человеческих. Первые помнили и о Боге, и о потерянном рае. Они стали призывать имя Господне, то есть молиться. Они хотели вернуться, что соответствует поддержанию огня в костре и надежде на появление взрослых у Голдинга. А вторые, сыны человеческие, стали осваиваться на месте изгнания. От них пошли ковачи медных и железных орудий, строители городов, игроки на музыкальных инструментах. Это были потомки Каина, носившего печать братоубийства и пошедшего прочь от лица Господня.
У Голдинга вождем охотников становится Джек, бывший староста церковного хора (вряд ли эта деталь выдумана намеренно, но она многозначна). Те, кто недавно были похожими на ангелов, воспевая Бога, на острове стали заострять шесты и плясать с ними, выкрикивая: «Свинью бей! Глотку режь!» Так мальчики подбадривали себя и готовились к охоте. После первой удачи на охоте запах крови, вкус печеного свиного мяса, опьянение победой над животным делают свое дело: мальчики становятся совсем дикарями. Нет школы, в которой они учились, нет ни хора, ни церкви, где они пели, нет мира, в котором моют руки, говорят «здравствуйте» и соблюдают массу прочих приличий. А есть пляска ночью у костра, крики: «режь!», «коли!», «бей!», есть деревянное копье в мальчишеской руке, копье, уже вонзавшееся в визжащую и беззащитную плоть. Как машина времени, остров перенес детей в доисторическое прошлое. В этом прошлом дети освоились и очень быстро почувствовали себя своими.
Законный вождь — Ральф — не мазался глиной, не ходил на охоту. Он продолжал жечь костер и верить в спасение. Но все меньше и меньше мальчиков остается с ним. Они убегают к Джеку и становятся его воинами.
На острове, благодарение Богу, нет девочек, да и сами дикари не в том возрасте, когда можно обзавестись семьей. Будь это, мы увидели бы превращение женщины в самку, схватки самцов за право обладания, первые роды, семью и зарождение древней цивилизации. Но без конфликта, тем ни менее, не обойтись: Джеку мешает Ральф и те, кто с ним остался. Копье, вонзившееся в свиную плоть, может так же вонзиться в плоть человечью. Бывший староста церковного хора решается на убийство несогласных.
Но почему «Повелитель мух»? Потому что мы — культурны и цивилизованы лишь днем и на улице европейского города. А ночью, в темноте и одиночестве, мир снова кишит «богами», а мы становимся пугливыми и суеверными. А если мы — дети на безлюдном острове, то и подавно.
Детей тревожат страхи: им кажется, что кто-то, кроме них, живет рядом, и он, кажется, следит за ними. Некоторые даже видели его ночью. Это, конечно же, чудовище, демон, хозяин острова. Его надо умилостивить, чтобы он не гневался и не трогал новых жильцов. У свежезаколотой свиньи Джек отрезает голову и водружает ее на копье. А копье вонзается в землю посреди джунглей, где, как кажется, обитает чудовище. Это первая жертва духу острова.
Первой человеческой жертвой становится Саймон. Он понял, что чудовища нет на острове. Вернее, есть, но не то, которого боятся мальчики. «В каждом из нас и есть чудовище», — бежит сказать мальчикам Саймон. Он только что был у полусгнившей свиной головы, облепленной мухами (это и есть «Повелитель мух»), и там многое понял.