В Европе возможен и ожидаем правый крен. Всякие ультрасы, фашиствующая молодежь, всякое бурление расизма, зачинающееся хоть бы и на футбольных трибунах. Но само по себе это не спасет ситуацию. Это будет агония. Ситуацию исправит только возвращение к исконной для Европы христианской религиозности. Победу нужно одержать в духе. И вот это-то единственное противоядие и следует признать невозможным. Сил на христианский ренессанс у Европы нет.
Белый человек в Старом свете будет и дальше уверен, что он вправе жить и грешить, как ему хочется. А злые бедняки с Кораном в руках будут, на манер наступающей на оазис пустыни, занимать кусок за куском жизненную территорию, отгрызать квартал за кварталом, регион за регионом. На каком-то этапе качественного слома они перестанут стыдиться и таиться, объяснять свои действия и извиняться. Они просто начнут выгонять европейцев из их домов вооруженной рукой, облагать их налогом, положенным для неверных, устраивать шариатские суды, навязывать силой женщинам головные покровы и прочее. Они будут действовать поступательно и логично. Процесс выглядит совершенно необратимым.
Все это касается и России. Нужно переосмыслить свою культурную зависимость от Запада. Для вдыхаемых нами паров развращения, плывущих со стороны Заката, нужен христианский респиратор. И все, что родила христианская Европа, нужно любить и осваивать. А все, рожденное в постхристианской Европе, нужно держать на расстоянии и изучать с осторожностью. Чаще всего по изучении отбрасывать. Перенимая вырожденческие культурные новшества, мы сами, как европейцы, становимся уязвимыми. Православная Россия умела выстраивать добрососедские отношения с мусульманами внутри страны и по соседству. Ее не просто боялись, а уважали, и было за что. Постхристианская же Россия будет так же слаба и уязвима, как слаб любой эгоист и безбожник перед лицом религиозно мотивированного противника с высшей целью.
Наши мусульмане не приезжие. Они коренные. У них нет с нами крепкого языкового барьера, и культурный барьер изрядно сглажен. И нам предстоит делать дома то, что не получается и, видно, не получится уже у европейцев. У мусульман XXI века к христианам XXI века есть претензии. Суть претензии проста: где ваша святость? Где молитва и пост? Где уважение к старшим и послушание жены мужу? Где ваша молодежь: в чумных клубах или в спортзалах? Где милосердие? Не милостыня только, а именно милосердие? Где знание собственной истории? И если мы стыдливо смолчим в ответ, то они скажут: гляньте на нас. Они покажут нам свои лучшие черты, умолчав о худших, а мы еще глуше замолчим. Так вот, молчать нам нельзя. Наш ответ должен быть жизненным и религиозным.
«Вот наш пост и наши молитвы. Вот наша взаимопомощь. Вот наша молодежь. Вот наши семьи. Все свое мы помним, к чужому относимся с уважением. Раны прошлого мы залечиваем, и результаты уже видны» Если такой ответ будет основательным и подкрепленным фактами, с которыми не поспоришь, то будут и мир, и взаимное уважение. Нельзя не уважать людей, которые берегут семью, помогают друг другу, поклоняются Богу в Духе и истине, уважают соседа и едят заработанный, а не краденый хлеб. Зато можно вполне гнушаться теми, у кого ничего этого нет. И тогда земля под ногами бывших хозяев незаметно перестанет быть их землей. Еще в порядке все документы и завещания, но уже что-то сдвинулось с основания и начало сползать в пропасть. Это, собственно, и происходит в Европе без особых шансов на исправление ситуации. Это, собственно, и нельзя допустить в России, на что у нас пока еще есть и ресурс, и время.
«Что в имени тебе моем?» Цикл «Сила книги». Статья 4-я (26 сентября 2016г.)
Есть такие сервисы вызова такси, где на телефон клиенту приходит короткое сообщение о прибытии машины и указывается имя водителя. Вызываю однажды машину, получаю СМС: автомобиль марки (предположим) «Нисан», цвет (предположим) черный, водителя зовут Гамлет. Вообще-то я не помню точно марку и цвет той машины, но не забуду имя водителя. Без всяких «предположим» водителем был Гамлет. «Очень, — думаю, — интересно знать, какой же из себя этот таксист Гамлет. В берете? Со шпагой? С грустными глазами, как у Смоктуновского?..» Приезжает машина, я выхожу из дома, сажусь в кабину. За рулем восточного вида человек лет сорока. Худой, коротковолосый, в щетине. Ничего нордического. Ничего потустороннего и загадочного. Спрашиваю: «Вы Гамлет?» Он говорит: «Гамлет. Куда ехать?» Я ответил, и мы поехали.