Потом была шумная история с казино и игральными клубами, когда сказали: надо закрыть, это гадость, сумасшедший народ творит, не поймешь что. Я когда-то смотрел документальный фильм, поразивший меня, когда доктор шел на ночное дежурство и по дороге зашел в игральный салон. А там хитро всё, там окон нет, т.е. там непонятно — за окном ночь или день, там искусственный свет, красные стены. Там непонятно, сколько сидишь — час или три, семь или десять. Часов нигде нет на стенах. Народ зашел вчера вечером, а вышел послезавтра утром. Он не знает, сколько там был день или полдня. Он, конечно, может узнать потом по часам, по телефону, но в принципе он не чувствует времени, оно летит, как пух от уст Эола. Вот, доктор зашел поиграть — и прилип к рулетке или к карточному столу. Играл-играл — а там обязательно разносят разное пойло, там они пьют. Денег массу оставляют, что-то выигрывают, что-то проигрывают. Он там сидел, ел, пил, играл, продул всё, что имел в карманах. Злой вышел оттуда спустя много часов и пошёл в больницу. Руки дрожат, душа не на месте.
И привезли больного, срочная операция. Он его зарезал. Руки дрожат, ночь без сна, коньяк, виски, плюс проигрыш, расстройство — он зарезал человека. Потом исповедь: я убийца, я убил, но убил не потому, что я убийца, а потому, что я игрок. И вот возник вопрос: закрывать эту гадость надо — не закрывать? Поднялся шум: слушайте, мы кормим бюджет, мы наполняем Пенсионный фонд, без нас вообще экономика загнется. Закрыли, экономика не сдохла, бюджет наполняется. Пенсионный фонд если страдает, то страдает по другим причинам, а не от отсутствия игрового капитала. Игроманы всё ушли в тень, их можно ловить, сажать, казнить, наказывать штрафами — но влияния на жизнь это закрытие не произвело. Можно закрывать — и ничего не будет, потому что все эти крики: мы нужны экономике — это всё чепуха. Публичные дома, игральные дома, казино, ночные клубы по интересам — это все точки распространения наркотиков. Они ничего не наполняют, кроме ада преисподней, куда сходят души людей, туда ходящих. Все остальное не наполняется — ни бюджет, ни национальная экономика.
В общем, крики за свободу могут быть самыми разными. Я хочу то — сё, хоти на здоровье, но есть вещи, которые нельзя делать, запрещается.
Недавно мне случилось быть в Краснодаре, там есть федеральная инициатива, там запрещают детям несовершеннолетним до 16 лет или до 14, может быть чуть ниже порог до паспортного возраста — быть на улице после 22 часов без взрослых. И сразу заговорили: как это, что это, почему это, что вы себе позволяете, это полицейское государство! — Нет, статистику проверили — упало количество драк, краж, похищений людей и исчезновений детей из семьи. Упало, была такая — а стала в два раза меньше. В принципе запреты — это хорошо. Запрет — это нормальная вещь для любой культуры. Для того, чтобы эту ситуацию проиллюстрировать, подтвердить, закрепить божественными словами, я хотел бы напомнить, что заповеди есть повелительные и запретительные. Есть заповеди обязывающие. Например: помни день субботний, т.е. это приказ со знаком плюс, сделай это. Или: чти отца и матерь — это приказ. А есть запрет: не прелюбодействуй, не нарушай святыню брака. Не укради, не присваивай себе ничего чужого. Частица «не» отрицательная здесь, она очень важна. Прощу вас, всех слушающих нас сегодня и вообще слушающих в принципе и думающих о жизни, понять, что без запретов нет цивилизации. Любая цивилизация — это система приказов и запретов. Там, где запретов не будет, там жизнь закончится. Написано же: «не влезай — убьёт» на любой трансформаторной будке. Это запрет. Ты скажешь: да что за наглость такая, как можно мне запрещать лезть в трансформаторную будку?
Я всю жизнь хотел залезть в трансформаторную будку. Эта мечта всей моей жизни. Я хочу залезть. Естественное право любого человека — залезть в трансформаторную будку. Можно снять табличку — ну, залазь. Потом будет видно, что с тобой случится.
Допустим, на вокзал приходишь, написано там: не ходите по путям, не переходите с пути на путь по рельсам, пользуйтесь переходами, берегись поезда. Такие вещи пишут. Зачем?
Да потому, что каждый год поезда наматывают на колеса сотни идиотов, которые не умеют читать или читают, но не понимают, что они читают. Они бегут, чтобы было быстрее. Потом спотыкаются об эти рельсы, потому что ты думаешь, ты молодой — а ты уже старенький. Ты думаешь, что ты быстрее побежишь, а ты споткнулся. Думаешь: сейчас поднимусь — а не получается. Думаешь: сейчас перебегу, а там ещё сумка осталась, сумку заберу — и в это время тебя намотало на колеса, как в фильме ужасов. Всё, приехали.