Отец Андрей: Смотрите, русский язык пережил несколько волн сильнейших влияний. Вообще, язык — это очень живое явление, он живет. Например, у нас есть масса татарских, тюркских или персидских слов. Например: диван, кулак, халат, башмак, халва, дурак, бардак, стакан, и много других слов. Они вошли органически в нашу речь, никому не мешают. Потом, в послепетровское время, мы впустили в себя много французских слов, например: шофер, монтер, антрепренёр, актер — это слова французского происхождения. У нас же актер по-русски «хорошила», театр — это «позорище». Так, это место зрелищ — позорище. Эти актрисы — позорищные женщины. Но мы называем не позорищные, позорищная актриса Васильева — мы так не говорим. Говорим: актриса. Язык впитал в себя, вобрал — живой язык умеет вбирать в себя эти инвазии, нападения чужих языков — татарских, французского, английского. Сейчас мы в себя впитали много слов и терминов английского языка, например, в бизнесе, ребрендинг, франчайзинг, мерчандайзинг. Это, конечно, все чепуха, всё баловство, но язык это всё переваривает. Хиппи, например, они в 70-80 годы, они говорили на англо — русском. Допустим, один другому говорит: слушай у меня флэта здесь своего нет, говорит, где я буду найтовать? Найду, только у меня бэт один. Говорит: а где я буду слиповать? Говорит, на флоре послипуешь. Понимаете, квартира, спать, кровать — и у них было слип, бэт, шуз. А где ты шузы такие купил? — Да вот, в этом флоре, в смысле магазине. Это всё было, в живом языке это всё есть. Поэтому за русский язык не бойтесь. Вот за что, что, а за русский язык не бойтесь. Он очень живучий, гибкий, он флективный, это вам не английский и не латынь, который забронзовел и стоит. Русский язык вбирает в себя немецкие термины всякие — и английский, и китайский, арабские, персидские, тюркские — и останется русским. Поэтому за язык не бойтесь, он живой со всеми жаргонами, сленгами, со всеми странностями, языковыми нишами, потому что один язык у байкеров, другой язык у музыкантов. Допустим, балетные люди — у них совершенно свой язык. Послушаешь, они что-то говорят — а ты не понимаешь ни одного слова. Так что у языка есть ниши, просторечья, кластерные языковые явления. Я вообще не боюсь за это. Русский язык настолько могучий, такой мощный, что он всё это переварит, перемелет. Допустим, на флоте полундра кричат, например, моряки: полундра. Откуда полундра взялась, что такое полундра? Полундра — это голландская нахундра, команда: «Все наверх». Вот тебе и всё, однако, наши морячки кричат с утра до вечера, когда тренируются. Это не наше слово, но оно уже стало наше. Как, допустим, наши брали пленных в Крымскую войну, говорят: какую вы там Алену зовете? А французы когда вперед идут — кричат: allons — nous, т.е. идем. И наши эту Алену трансформировали и живут с этим, и нормально. В этом нет ничего страшного. Это нормальная жизнь языка, языковой стихии. Поэтому не бойтесь — и блатняк этот весь перемелется, и мука будет. И всякие термины экономического характера, допустим, я учусь на менеджера по маркетингу, или я работаю в клининговой компании, т.е. значит я уборщица по — современному. Я живу в пентхаусе, это на чердаке, т.е. я как карлсон на крыше. Это всё замазывание действительности, да пускание дыма, но русский мужик всё поймет, так же и женщины. Говорит: ты где живешь, на чердаке что ль? — понятно, ты нищий. — Да нет, я перемещенное лицо. Понятно, иммигрантка, короче, на чердаке живешь. Где работаешь? В клининговой компании, т.е. полы моешь? — Да. Ты поломойка, т.е. ты уборщица. Говорит: в принципе — да, но всё-таки клининговая компания, я сотрудница клининговой компании. Это всё перемелется, это всё ерунда. Наш народ это всё расшифрует, раскусит и поймет. Поэтому я за язык не переживаю. Мне это всё близко и понятно. Поэтому я считаю, что господин президент не должен махать шашкой там, где не нужно. Если бы сказал: давайте прекратим, в конце концов, называть хоккей хоккеем, назовем палка-шайба на льду. Но это будет дурость. Так делали чехи. Они называли футбол, например: копанный мяч. Они пытались всё перевести. Гандбол — ручной мяч, но мы так называем, кстати. Но перевод всех терминов на свой язык это тоже смешным бывает, поэтому не стоит этого делать. Например, русские слова — спутник есть во всех языках. Наши первый спутник пустили, по идее это сателлит, но англичане называют его спутник, а не сетилайт, потому что наши первые сделали, они и завели себе в словарь слово иностранного происхождения. Так поступают везде, не переживайте об этом, я вас умоляю. Об этом можно в последнюю очередь переживать. У русских есть одно великое преимущество, у них есть язык настолько богатый, которого, в принципе, нет нигде. Об этом писал Ломоносов, Мандельштам, Бродский, об этом говорила Ахматова. Русский язык — за него не переживайте. Это великий язык, который все перемелет, и на нем ещё будут говорить полмира.