О. Андрей Ткачёв — Слушайте, в Москве так было много монастырей, что восстановление всех их в полной мере невозможно из-за упадка благочестивого чувства. Т.е. монахов не хватит на все монастыри, которые были разрушены. Тоже касается и Страстного монастыря. Создайте монастырь, например, вот я вам говорю из опыта. Человек создал монастырь, например, построил корпуса, храм, говорит: всё есть. Чего не хватает? Монахов не хватает. Храм есть, кельи есть, корпуса есть, всё есть — монахов нет, т.е. нет людей, желающих монашествовать. Мы не можем сейчас воссоздать все монастыри, бывшие в Москве до революции. Не потому что мы денег не имеем или технологии строительные ослабели. Это всё чепуха, ерунда. Монахов нет, нет мужиков монашествующих и женщин монашествующих. Нет их. Вы сами готовы быть монахом? Это ж вызов. Вот, я пойду монашествовать. Долго помонашествуешь? Годик, два — а дальше что? А дальше бес под ребро и поехали, полетели. Рясу снял и улетел на Тверскую, благо недалеко. Это всё не шутки, понимаете? Нет монахов. Монастыри рождаются монахами, а не наоборот. Не монахи приходят в монастыри, а монастыри рождаются монахами. У нас нет монахов, нет людей постящихся, целомудренных, молящихся людей. Раз их нет — остальное бутафория. Строй на этом месте концертный зал, чего хочешь строй, и греха не будет, потому что монахов нет. Построй монастырь — и что дальше? И будут девки ходить, монашки якобы, накрашенные, с педикюрами — маникюрами. Это что, монашки, что ль? Короче, с другой стороны думайте об этом вопросе. Будут монахи, будут монастыри, а не наоборот. Будут монастыри, а не будет монахов. В общем, всё хорошо и всё правильно. Сначала монахи, потом монастырь, а не наоборот.
Телефонный звонок: — Добрый вечер! Меня зовут Сергей Павлович. То ли я счастливый человек, но с разного рода чиновниками мне везло. Не далее, как вчера, как и сегодня, я решил вопрос с ними просто великолепно, но не это у меня главное. Вы говорите, что через два, три года грядет на нас враждебная информационная волна. Прямо будет нашествие.
О. Андрей Ткачёв — Раньше.
Телефонный звонок: — Хорошо, раньше. А я скажу, я рад был бы, если это было завтра и поясню. В 90-е годы процветало такое радио «София», которое явно было прокатолической направленности. Я с какими только батюшками не говорил, все только опасались: о, это сила, это силища. Этим мы противостоять не можем. И что сделал Сергей Павлович? Взял и пошел в виде главного телефонного абонента на радио «София». Поговорили мы с ними лет пять, я скажу, по разным вопросам, очень интересно. Даже на кассеты записывал, потом людям давал. И где это радио «София»? Будешь знать православное учение, люди будут тебя слушать, и их контингент слушателей будет неумолимо умаляться. Вот сейчас, говорят, в Санкт-Петербурге появилось католическое радио «Мария», и с ними там невозможно спорить. Люди невероятно подкованные. А я скажу, я жду, когда оно появится в Москве. У них, может быть, там не хватит средств.
О. Андрей Ткачёв — Не ждите, в Петербург звоните. Давайте в Петербург дозванивайтесь, долбите их.
Телефонный звонок: — С удовольствием с ними вступлю в полемику, но тут есть одно «но». Меня один раз на радио «София» выключили на три месяца за успешный ответ. И никто из батюшек и монашек мне не помог. Собственно говоря, они прекрасно в тот момент вещали. Но потом — то ли совесть у них проснулась, вернули и меня. И опять пошли эти передачи. Так что не надо бояться этих информационных войн.
О. Андрей Ткачёв — Дозванивайтесь на радио «Мария», бомбите их уже сегодня. Радио «Мария» — католическое радио, я знаю его, я был на нём не раз, и не два, и не три. Давайте бомбите их. Да, мы вам поможем. Попы не обязаны вам помогать. Вы просто будьте в строю. Бомбите фраеров этих католических, чтобы они там спать не могли спокойно. Давайте вперед, в огонь, с песней. В чем проблема, я вообще проблемы не вижу. Давайте вперед радио «София» — огонь, радио «Мария» — огонь. Все, Сергей Михайлович пошел вперед, и все по норам. Это прекрасно вообще.
Телефонный звонок: — Добрый вечер, отец Андрей! Всё-таки хотелось нам, кто вас очень любит, слушает, узнать, мы все задаем вам вопросы какие-то, чтоб вы ответили на все их. И вы на многие отвечаете и очень много знаете. Хотелось бы слушателям узнать, какой вопрос из библейской истории или из Ветхого завета, или из Нового Завета Вам лично ещё не до конца понятен или совсем не понятен? Если можно, просветите нас. Мы хотим знать, что у священника действительно есть такое, что сам ещё не понимает. Если это можно, если это не табу какое-то.