– Молиться надо, – говорит она чрезвычайно покорным голосом. – И когда вслед за мной придет та, чей приход я всегда отдаленно возвещаю, нужно будет тоже молиться. Сильно молиться. Люди об этом как-то подзабыли, а мне печально.
И тут она стала, вначале медленно, а затем все более оживленно, рассказывать о том, какие странные настали времена. Как ее заставляют завивать волосы и красить губы, танцевать и интересоваться политикой, путешествовать. О том, что она перестала сама себя в зеркале узнавать с тех пор, как появилась пластическая хирургия.
– Не то чтобы я стала красивее. Нет. Это мне как раз не к лицу. Но я чувствую, что поглупела. Я уже перезабыла половину сказок, которые знала, и скоро, боюсь, разучусь разговаривать с маленькими детьми.
Она говорила много и с чувством. Она почти разжалобила меня, и это даже становилось забавным.
Никому не понравится, если от него все шарахаются и в испуге разбегаются. Никому. И старости тоже.
Всем хочется, чтобы в ответ на их робкий стук в дверь хозяева открывали с радостью и улыбкой. Всем. Даже старости.
И когда я расчувствовался от ее рассказа, искра взаимной приязни неслышно сверкнула между нами.
– Ладно, говорит она. Ты извини за вторжение. Я пойду.
Я не смог попросить ее остаться.
– Я пока пойду. Но буду наведываться время от времени или смотреть на тебя издали. Так что ты, когда забудешь что-то (типа склероз) или не сможешь нитку в иголку вдеть, знай – это я рядышком хожу. На глаза лезть не буду. Ты мне симпатичен чем-то. Но буду потихоньку обычные твои волосы на седые менять, и всякое такое. У меня много невзрачных занятий.
С этими словами она пошла к дверям. А на пороге, обернувшись сказала:
– Ты только не бойся. И не нервничай. Я ведь не первый год рядом с тобой хожу. Просто время пришло открыто явиться. Все по плану идет. Своим чередом.
На этих словах она вышла. Не знаю, куда дальше пошла. Может, к соседям. Может, в сквер – на лавочке к кому-нибудь подсесть, познакомиться. Не знаю куда. Я не провожал.
Апостол Иаков – воин, который помогает своим (13 мая 2018г.)
Сегодня, братья и сестры, я хотел бы обратить ваше внимание на святого Иакова Зеведеева. Апостола – не евангелиста. Родного брата Иоанна Богослова.
Если вы помните, в Евангелие описывается, что в самые ключевые моменты, в самые яркие события, Христос брал с собой, как правило, трех учеников.
Например, когда Он воскрешал дочку начальника синагоги – Иаира, то Он взял с собой трех: Петра, Иакова и Иоанна. Петра и двух братьев – сыновей Зеведеевых. Иаков был старший, Иоанн – младший. Они были очевидцами умершей, по-настоящему умершей, девочки. Христос говорил: «Она спит!», а над Ним смеялись: потому что хорошо понимали, чем отличается умерший человек от спящего.
Потом, когда Он поднимался на гору Фаворскую, преобразиться перед учениками, явить Славу Свою, Он тоже взял с собой трех учеников. Тех же – Петра, Иакова и Иоанна. Они были выделены из всех остальных. Остальные, девять из двенадцати, остались у подножия горы и Славу Христову не видели.
И когда Христос в Гефсиманском саду приносил ту, последнюю молитву: священническую искупительную; и капли пота были как кровь у Него во время страданий; то Он тоже просил побыть с Ним этих трех: Петра, Иакова и Иоанна. Они спали на расстоянии брошенного камня от Него, и боролись со сном, и не могли победить сон. А Он укорял их: «Симон, я просил вас немножко пободрствовать». Они приходили в себя, потом сон опять отягощал их, они не могли его преодолеть. А Иисус опять молился. И хотел, чтобы они его поддержали. Поддержали именно вот эти – трое. Петр, Иаков и Иоанн.
Сегодня мы поминаем одного их них. Именно Иакова. Про которого знаем меньше всего.
Про Петра Церковь знает очень много. Петр написал два послания. Мы знаем обстоятельства смерти его. Петр «оброс» огромным количеством, так сказать, легенд и упоминаний, поскольку именно на нем Римская Церковь строит свое первенство. Особенно на Западе Петр настолько любимое и великое «существо», что он не мог быть не известным, не замеченным. В иконографии много про него «нарисовано» и сказано.
Иоанн Богослов – это вообще чудо живое. Это что-то наподобие Илии Пророка. Его и в гробу-то нету. Вы знаете – есть день памяти, день смерти. И день его погребения, когда Иоанна положили в гроб, но гроб его пустой. Где он – один Бог знает. И он был хранителем Божией Матери. Под крестом Спасителя Иоанн стоял. Один только не убежал. И он с креста услышал слова Иисуса Христа: «Это – Мать твоя!» А ей Он сказал: «Это сын твой!» И они стали родственниками. Страдалец был между ними. Он Матери Божией – сын. Хранитель девства Богородицы, как и Иосиф Праведный. И «Откровение» он написал. Он имел какие-то видения великие о судьбах мира. И единственный из апостолов Иоанн не умер мученически. Потому что их всех: кого – копьями закололи, кому – голову отсекли, с кого шкуру сняли, кого – удушили, кого – камнями забили. Разный образ смерти. Лишь Иоанн Богослов не причастен был этим вещам. Он жив остался. Дожил до глубокой старости. Оставил нам Евангелие. Три послания. И Апокалипсис.