Что мы сегодня можем при наших технологиях? По сравнению с теми простыми людьми в лаптях. Священники в лаптях были. Только в девятнадцатом веке священники сапоги одели впервые. Митрополит Платон (Левшин), Московский иерарх говорил: «Я принял духовенство в лаптях, а отпускаю духовенство в сапогах». (…) И эти лапотные люди засеяли всю Русь храмами и молились в них. Мы сегодня это не можем отреставрировать. Хотя мы такие – «Мы в космос летаем!» А эти храмы отреставрировать не можем. (…)
Что у нас сейчас? То, что было раньше – это красиво. А что у нас сейчас? Сейчас – великое падение. Великая нищета! И в этой великой нищете у нас есть великое желание хвалиться. Мы так и ищем: чем же нам похвалиться? – Ну давайте похвалимся историей!
«У нас история! У нас история!! У нас такая история!!!!»
Если смотреть на сегодняшний день и по-настоящему, по-глубокому смотреть – это такое падение, такое растление ума, такое шатание мысли, такая слабость сердца, такое безволие, такая порабощенность страстям, удовольствиям. Абсолютное отсутствие целей в жизни. Единственная цель – это отдыхать, расслабляться и денег нагреть по-легкому. Побыстрей заработать денег и дурака валять всю жизнь – больше целей нет у людей. И это русские люди, между прочем. Русские люди! Особенно в больших городах развращенные люди. Мы еще можем поругаться на гастарбайтеров из средней Азии; но они работают как пчелы. А наши – нет. Не хотят напрягаться. Мозолей боятся. Пот боятся проливать. И в Бога верить отказываются. Не верить в Бога – это… Можно быть последним человеком, можно быть каторжным разбойником с рваными ноздрями; но даже эти каторжники с рваными ноздрями – они верили в Господа Бога. Они знали, что нельзя, чтобы Бога не было. Он – есть. Если Его нет, то зачем тогда жить вообще?
У Федора Михайловича Достоевского каторжник Федька говорит своему безбожному господину – Верховенскому: «По великому разврату ума Вашего Вы даже в Господа Бога Вседержителя веровать отказываетесь. И не будь Вы мой природный барин, я бы Вас здесь, как муху, и пришил на месте!» Слышите, какие слова каторжник говорит: «По великому разврату ума Вы даже Богу не молитесь!..»?
И у нас людей с великим развращением ума наберется много десятков миллионов. Из нашего великорусского славного племени. И как мы скажем этому «славному развращенному племени»: «Храни веру православную!» Как он (народ) ее будет хранить? – Он ее не знает. Он ее не любит, не понимает и знать ее не хочет.
Поэтому, я думаю, что можно хвалиться сегодня; но, если бы эти святые пришли бы к нам сегодня, они бы, конечно, нас бы не хвалили. Как бы они нас хвалили? – «Мы кровь пролили, а вы пот пролить не хотите! Мы работали с утра до вечера, а вы хотите только отдыхать! Мы тяжелую жизнь прожили и не унывали. И – пели!»
Народ петь перестал – это самый простой критерий, люди раньше работали и – пели. (…) Потому что душа была веселая. Жизнь была тяжелая, а душа была веселая. Сегодня никто петь не может. (…) Потому что – душа не поет. Как треснувшая пластинка. Она не может петь. Потому что нету Духа в душе – Божьего, нету радости, нету смысла в жизни. И – все. Гляньте на простого современного человека.
Это, конечно, такой вход Господень в Иерусалим. Похожий праздник. Там тоже такое веселие было. Детки кричали: «Осанна Сыну Давидову!» Люди снимали с себя одежды. Стлали ослу под копыта. Христу под ноги на дорогу. Резали ветви. Кричали Ему: «Осанна! Мессия пришел. Царь Давидов пришел. Сейчас будет все хорошо». Радостный (вроде) праздник такой! На самом деле – это грустнейший праздник. И только Христос – виновник торжества – был великой грустью, без всяких улыбок. (…) Христос заходил в Иерусалим и только что не плакал. Никаких улыбок, никакой радости, никаких «здрасьте!» Он – на Крест идет. Он – умирать едет. И никто этого не знает. А Он – знает. И Он знает, какие эти люди неверные. (…) Они же будут кричать: «Распни Его!» Они же.