Все пророки говорят о Мессии, даже если мы не всегда видим это и понимаем. И все пророки словно едиными устами и единым сердцем говорят: Итак, познаем, будем стремиться познать Господа; как утренняя заря — явление Его, и Он придет к нам как дождь, как поздний дождь, оросив землю (Ос., 6, 3). Не нужно думать, что этот горячий вопль обращён только к ветхозаветным людям. Не нужно думать, что нам, верующим во Христа, людям Нового Завета, уже нечего познавать больше и стоит успокоиться чтением Символа веры. Познавать Господа, искать Его с раннего утра до позднего вечера обязаны все, кто знает, что Бог есть. Более того, сыны Евангелия должны распаляться большей жаждой благодати, чем сыны Закона. Слова Исайи и Осии должны быть более нам близки, нежели современникам пророков.
История христианского мира — это история драматических взаимоотношений между Богом и Его новыми людьми. Господь избирал и возвышал неизвестные дотоле, сидевшие в исторической тьме народы. Господь дарил им Себя, и было им хорошо, покуда Он был их главным богатством. Когда же они хотели превратить Его благодать в свою частную собственность или начинали хвалиться Его подарками, будто своими заслугами, Он отворачивал Своё Лицо. Он также мог гневаться на людей, когда они больше внимания уделяли религиозному искусству: резьбе по камню, церковному злату, стройному пению, витийствующему богословию — и забывали о Боге как о Центре, о сердце, об Источнике. Любили лучи и забывали солнце — можно так кратко сказать. Это было не богопознание, но цветистый культурный обман, разросшийся на месте бывшего богопознания. Тогда исполнялись слова: Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною (Ос., 4, 6).
Всё это было у евреев, но не у них одних. Просто на их истории эти процессы видны, как на матрице. Впоследствии они проявились многократно в истории разных народов, познавших Бога, в том числе и нашего.
Когда священника зовут в школу или армию, это уже хорошо. И не страшно, что его просят повлиять на подчиненных с целью улучшения их дисциплины. Пусть просят. А священник все равно пусть главной своей задачей считает разговор с людьми о Боге. Улучшение дисциплины будет побочным продуктом светлых знаний о Господе Иисусе Христе. И передача этих святых знаний — главная задача священника, ибо уста священника должны хранить ведение, и Закона ищут от уст его, потому что он — вестник Господа Саваофа (Мал., 2, 7).
Кто-то из мудрых миссионеров сказал: «Когда говоришь с еретиком, не говори против него, говори выше». Говоря против, мы ничего не достигнем, поскольку в силу одного лишь инстинкта самосохранения человек будет спорить, защищаться, не соглашаться. Но если в недрах нашего церковного сознания мы богаты тем, чего нет и не может быть у отколовшихся от Церкви, то мы должны суметь указать им на те высоты, о которых они еще не думали, показать им сокровища, которых они не видели.
Так же и с обычными слушателями. Мало толку пережевывать повеления с частицей «не»: «не ругайтесь, не курите, не грешите, не скорбите». Мы — регенты. Нам нельзя говорить «не фальшивьте» — нам нужно дать чистую настройку. Кроме отрицательной частицы «не», в проповеди должен присутствовать позитивный призыв: «Познайте Истину, и Истина сделает вас свободными. Взыщите Бога, и жива будет душа ваша».
Другими словами, «пойдем к Нему, а не к Его дарам; к Нему Самому, а не к Его свойствам; пойдём вверх и перестанем растекаться по плоскости».
Наука быть счастливым (27 мая 2010г.)
Умение быть счастливым зависит, среди прочего, и от внимательности. Научись замечать окружающую красоту — и путь к счастью наполовину пройден…
Счастливы народы, способные к созерцательности. Это те, кому зимой не нужно паровое отопление. У греков тепло, и там расцвела философия. На Востоке тепло, и там любят молча сидеть часами. Сидеть и думать.
Людям, вечно скачущим, как блохи, холерикам, никогда не могущим успокоиться, созерцатели кажутся лентяями. Но это не лень. Временное молчаливое бездействие — это способ выживания, способ сохранения душевного здоровья. Как бы кто ни спешил и как бы кто, напротив, ни ленился, мы все окажемся в одном месте в одно время. Греки об этом догадывались, на Востоке это всем известно с детства.
Пережитый инфаркт заставляет человека ходить медленно. И не только медленно ходить. Он заставляет пропускать мимо ушей и глаз ту информацию, без которой раньше жизнь не мыслилась. Размеренно дыша и двигаясь неторопливо, проходит выживший после инфаркта человек равнодушно мимо рекламных щитов и газетных киосков, мимо баров и касс футбольного стадиона. Равнодушно потому, что ещё недавно он лежал совершенно голый под простынёй. Стены вокруг были кафельные и потолок — белый. В венах торчали иглы, а во рту была трубка. А теперь он идёт на своих ногах, втягивает носом холодный воздух. Он жив и счастлив. Больше ничего не надо.