Виноват Гитлер. Виновата Аль-Каида. Виноват Сталин. Виноват «мирный атом» и советский бюрократизм. Виноваты масоны. Виноваты евреи.
И в атмосфере этих проклятых песен, исполняемых на один и тот же мотив, мы живем год за годом.
А ведь ничего бы хорошего не было, даже не будь ни войны, ни Хиросимы, ни Чернобыля. Какая цивилизация испортила Каина и вложила в его руку орудие убийства брата? Никакая, правильно. Но грех залез внутрь, и глупое занятие — искать внешних врагов.
(Приди, Хаттабыч, вырви волос из бороды. Скажи «трохтибидох», и убери махом всех внешних врагов, на которых мы все привыкли возлагать вину. Вот удивятся тогда те, кто думал, что зло живет не в них, а снаружи. Вот вытянутся их глупые физиономии, когда проблемы не исчезнут, хотя и врагов уже не будет. Проблемы не только не исчезнут, они еще и умножатся. Тогда начнут болезненно прозревать и биться головой о стены те примитивно мыслившие души, для которых зло было где-то, а не в себе самом. Ради этого отрезвляющего зрелища, приди Хаттабыч и вырви волос из бороды)
Но уйдем от сказок и вернемся к фильму о Чернобыле.
Вот молодые герои, предположим, поженились и счастливы. Нет никаких катастроф, но разве без катастроф нет несчастий? Есть разводы, неврозы, психозы. Есть измены, безде-нежье, пьянство. Есть усталость, агрессия, ложь. Есть постылая жизнь без просветов с разлюбленным человеком и навязчивые мысли о сведении с нею (жизнью) счетов. Вся эта жизнь — катастрофа безо всяких дополнительных катастроф. Неужели это не понятно? После грехопадения вся жизнь — не что иное, как медленно тонущий Титаник, и только Лестница Якова позволяет взойти вверх, а не уйти в бездонную глубину.
И думается в эти дни следующее: Христианство не обязано обслуживать эгоистичные потребности самолюбивого человека. Оно не обязано оплакивать его беды так, словно это случайные трагедии, без которых жизнь была бы раем. Жизнь не была бы раем, поскольку она уже сейчас — скрытый ад. Она — скрытый ад, стремящийся стать явным. Христианство обязано прежде всего прочего, прежде возвещения радостной вести о спасении, сделать чутким человеческое сердце, сделать его чувствительным к подлинной и ежедневной боли нашего падшего бытия. Тогда не нужно будет по временам устрашаться от ужаса жизни, сверяясь с календарем и его скорбными датами. Тогда возникнет истинная нужда спасаться не просто от ужасов общества потребления или перекосов техногенной цивилизации, а спасаться вообще «от века сего лукавого» и сердцем искать той по д л инно й «земли, на ко т о ро й правд а живет ».
Куда идем, православные пилигримы? (13 мая 2011г.)
Помню, проводил однажды беседу с группой людей, и коснулись мы с ними темы паломничества. Пришли тогда с людьми к следующему выводу: Что есть паломничество? Ответ: подъятый на плечи труд молитвы и путешествия ради Господа. Что есть путешествие? Потраченные деньги в обмен на удовольствия, комфорт в пути и накопление новых впечатлений.
Отсюда следующий вопрос: Можно ли незаметно превратить паломничество в обычное путешествие с религиозным оттенком? Ответ: еще как!
Спорт можно извратить коммерцией, вино — до неприличия разбавить водой, а паломничество -девальвировать до уровня утонченного религиозного удовольствия. Вот, дескать, был, видел, помню, и — показать альбом фотографий.
Рискую задеть этими словами многих, но, по пословице: Хоть друг Платон, но истина дороже.
Непоседлив стал человек. И несет эту непоседливость человек за собою всюду. Если в церковь идет, то и туда несет свою непоседливость. Вот читаем раз за разом о том, как Марфа суетится об угощениях. Читаем тут же о том, как Мария, «седши при ногу Иисусову слушает слово Его». Читаем всякий раз о том, чья часть благая, «яже не отнимется». Но посидеть при ногах Иисусовых все равно не спешим. Спешим побегать вокруг да около, и саму смирно сидящую Марию хотим вовлечь в благочестивую спешку. «Рцы убо ей да ми поможет»
Нет слов, времена сильно изменились. Те наши первые пилигримы, которым посчастливилось в 90-х вырваться в пределы Святой Земли, казались небожителями. И сами себе они такими казались, и все вокруг на них смотрели снизу вверх. Но изменились времена. Уже среди духовенства не сразу сыщешь того, кто нигде не был и ниоткуда святынь не привез.