Напротив, трогательно узнавать, что нашим православным общинам в западных странах часто для богослужений великодушно предлагают опустевшие католические святилища. Это не концертные залы. Это именно древние и новые храмы, построенные ради совершения таинств. В некоторых из них прихожан немного, а в некоторых совсем нет. И вот они с любовью предоставляются для совершения Евхаристии людям, чьи деды разрушили храмы у себя на родине и кто теперь приехал зарабатывать копейку в «прекрасное далеко». Эти нищие эмигранты, оказывается, тоже могут обогатить кое-чем страны своего временного пребывания. Они могут внести дух древней апостольской веры и евхаристическую воскресную радость под своды опустевших и оттого грустных храмов. Удивительно! Эти храмы потеряли прихожан не от гонений, но от теплохладности и от ядовитого духа мирских соблазнов. Кто мог подумать, что из страны недавнего воинствующего атеизма сюда приедут люди, чтобы по воскресеньям зажигать лампадки?
Странствие продолжается. Народ по-прежнему питается манной. И именно ради пропитания, ради небесного хлеба, нам нужны храмы, реставрированные старые и новопостроенные. В них, благодаря причащению, покаянию и молитве, люди должны сами превращаться в живые храмы, по словам Павла. Или, как вторит ему Петр, в живые камни, «священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом» (1 Пет. 2: 5).
Индустрия спасения от тоски (14 декабря 2010г.)
«Мы научим вас жить и продиктуем рецепты!» Красота и здоровье, богатство и деловой успех, веселье, комфорт, путешествия. Разве не это вам нужно?! Разве не в этом цель?!
Спасибо вам, энергичные зазывалы на праздник жизни, зазывалы, прячущие печаль в морщинах и уголках рта. Уставшему вьючному животному вы щедро подкладываете в кормушку свое безвкусное месиво. Других товаров у вас нет.
Я хочу найти имена для того, что вижу. Быть человеком означает уметь давать имена.
Индустрия спасения от тоски — вот что такое наша с вами современная цивилизация. Как можно успешно бороться с наркоманией, если вся цивилизация сама по себе есть наркотик? Она взвинчивает нервы, зовет развлекаться, запрещает сидеть на месте. Стоит замереть, и тоска без стука входит в любую дверь, заставляет из угла в угол ходить по комнате, задавать самому себе тяжелые вопросы.
А мы не будем бояться тоски и рожденных ею вопросов. Мы благословим тоску и с нею обнимемся. Пусть она сдавит нам грудь, потому что она сильнее. Пусть она заставит нас помолиться. В армии некогда тосковать. Там чуть что — «упал — отжался». На гражданке тоже не надо киснуть. Здесь чуть что — «упал — поклонился Богу — поднялся». Это ли не красота?!
Вот Непорочная Дева смотрит с иконы в самое сердце и видит его до дна.
Радуйся, Адамово воззвание. Радуйся, слез Евиных избавление. Радуйся, из Нея же родися будущей жизни наслаждение!
Зашептали уста, зашевелилась мысль, быстрее забилось благодарное сердце. Будущее и прошлое, словно края свернувшегося свитка, соприкоснулись.
Был на нашей печальной земле Сладчайший Иисус. Не только в Палестине был. Смелость беру на себя мечтать и фантазировать. А что, если за те 40 дней, что прошли от Воскресения до Вознесения, Господь Иисус Христос весь мир обошел, все места посетил. В особенности те, о которых Он заранее знал, что там Его имя прославится. В Радонежских лесах был, Саровские пустыни обошел, греческие острова благословил, жаркий воздух Египта освятил Своим дыханием. Смотрел прозорливым и чудным взглядом туда, где еще не было человеческих селений, туда, где скоро должна была закипеть жизнь святая. И там, где жизнь уже была, тяжелая, несносная, запутанная, тоже смотрел вокруг. Странником и пришельцем обходил села, из которых со временем выйдут Антонии и Пахомии.
Разве трудно Ему было бы это сделать? Ведь Он входил к апостолам через закрытые двери, появлялся внезапно, уходил, не предупреждая. Быстродвижен, легок, всесилен, благоуханен. Все 40 дней ученики провели, как воины на страже, в непрестанном радостном ожидании. Придет, утешит, укрепит, откроет тайны и вновь оставит их одних. Пусть поют, молятся, исполняются Духа. А Сам куда? Никто не знает. Но я мечтаю и дерзаю фантазировать. И радостно мне думать, что мог Он, воскресший, все горькие источники этой бедной Земли превращать в те дни в источники сладкие, как когда-то во время сорокалетнего странствования.