«Куда» читать Евангелие (11 ноября 2010г.)
Любой математик вам скажет, что если условия задачи или вопрос сформулирован неверно, то правильного ответа не найти.
Вот и я, хоть и не математик, с большим удивлением то и дело встречаю в церковной среде дискуссии об обрядах и практике совершения Таинств, но не радуюсь возникшему удивлению. Оно, удивление, есть мать философии. Правда, жаль, не всегда.
Удивляться пополам с грустью приходится оттого, что вопросы поднимаются периферийные, а спорят о них, как о Символе веры. И главное, дело обставляют таким образом, что «или — или», дескать «наш ли еси или от супостат наших?».
Вот, например, захотелось людям жарко заспорить по вопросу «куда читать Евангелие?» — «к людям» или «на Восток». Братья и сестры, отцы и матери, владыки и духовники, да ведь вопрос неверно поставлен. При такой постановке правильный ответ невозможен в принципе! Вопрос ведь должен звучать как-то иначе. Например: «Зачем читать Евангелие? Можно ли его просто читать, не объясняя? Должны ли люди в храме слышать и понимать прочитанное? Может ли священник, готовясь к службе, отдать большую часть сил приготовлению проповеди в ущерб канонам?» Ракурсов у проблемы много и вопросы можно ставить больно и по существу. Ну, так давайте ставить эти вопросы. Ведь все остальное, все, что не по существу, это ведь технические частности, меняющиеся от местных обычаев, от ситуации, от размеров храма и возраста священника включительно.
Вот стоит в огромном храме на будничной ранней службе у Престола иерей. (Видел подобное сам, и не раз, потому не фантазирую, но рисую с натуры). Богомольцев не густо. Иконостас массивен. Предположим, батюшка стар или схож с Моисеем не столько силой веры, сколько невнятностью произношения, «гугнивостью», по-славянски. И читает он рядовое зачало в положенное время на Престоле, спиной к людям. И проповедь, допустим, после чтения не скажет. Так кому эта практика нужна и что в ней священного и неприкосновенного? Ведь если смысл чтения Слова лишь в том, чтобы оно было прочитано священником в «нужную сторону», а не в уши людям, так он тогда его про себя или шепотом читать может.
Неужели стоит оканчивать Академию, чтобы понять простейшую мысль: «куда» б вы Евангелие ни читали, оно должно читаться так, чтобы люди его слышали и поняли. А кроме того, зачало дневное или воскресное должно быть объяснено. Во-первых, потому, что отцы сказали: «Писание есть не то, что лишь читается, но то, что понимается». Во-вторых, потому, что как не пережеванная пища усваивается несравнимо хуже пережеванной, так и словесная еда требует уяснения, толкования, размышления и запоминания. Об этом бы поговорить. Не напитаем людей словесной пищей мы, так напитают их другие, «перелазящие инуде», а мы останемся с горьким сетованием на времена и нравы.
Вот на Афоне диакон в иных монастырях чуть ли не до порога притвора доходит, чтобы читать Евангелие лицом к алтарю на Литургии. В других местах как Апостол, так и Евангелие читаются дьяконами перед центральной иконой посереди храма. А где-то в алтаре лицом на Восток. А где-то в дверях алтаря лицом к людям. А на Пасху я был свидетелем и участником службы, в которой Евангелие на десятках языков читали целых полчаса и среди храма, и на балконах, и на солее. Так стоит ли об этом спорить? Ведь важнее всего то, где бы и как бы не читалось Евангелие, самым главным остается вопрос, заданный эфиопскому евнуху апостолом Филиппом: «разумеешь ли, что читаешь?» (Деян. 8:30) Ответ евнуха есть ответ миллионов людей в подобной ситуации: «как могу разуметь, если кто не наставит меня?»
Вот мы увещаем людей читать толкования святых отцов, и правильно делаем. Многие читают в домах дневные отрывки Священных текстов, а некоторые делают это и перед службой. И тоже правильно делают, ибо есть немало мест, где, не зная наперед, что читается, на службе ни слова не разберешь. Народ, не посвященный в тонкости обряда и литургические хитросплетения, выслушает Слово и жадно впитает поучение, лишь бы оно произносилось искренно и словами веры, которые «солью осолены». Остальное, право, недостойно быть предметом спора, тем более жаркого.
Когда Слово звучит, мы стоим на Суде Слова. И все в нашем богослужении, по части чтения Писаний, должно быть подчинено единой главной цели: ясному слышанию и четкому пониманию Божиих слов. Этому должны служить и акустика храма, и четкая, правильная речь в устах служителей, и проповеднические труды тех, кто на это поставлен. Словом, все.