Выбрать главу

С высоты своих прожитых лет я уже имею право сказать – чем больше человек живет, чем больше он узнает, тем больше у него возникает вопросов, тем больше появляется в его жизни непонятного и неясного. Тысячу раз прав был Сократ. Вся наша образованность, начитанность, интеллект приведут нас в конце концов к большому надгробному камню, на котором будет написано крупными буквами: «Теперь я точно знаю, что ничего не знаю». К этому камню придет любой, хоть сколь-нибудь образованный человек. Только дурак будет считать, что он что-то знает.

Сократ был прав. Вся наша образованность, начитанность, интеллект приведут нас в конце концов к большому надгробному камню, на котором будет написано крупными буквами: «Теперь я точно знаю, что ничего не знаю».

Между миром земной суеты с ее никчемной «мудростью» и непостижим океаном Божественной реальности всегда есть полоса так называемого «прибоя». На нем валяются кучи всякого мусора, выброшенного на берег. Так и в нашей жизни есть Бог, есть познание Бога, есть неустанное движение к Нему человеческого духа. А есть то, что существует рядом с этим движением. Это мусор и пена нескончаемой и ничего не стоящей болтовни о Боге и религии. Споры до хрипоты слепых о достоинстве живописных полотен, диспуты глухих о красоте музыкальных произведений. Величественные красоты горных вершин, взметающие ввысь стволы вечнозеленых сосен, глубины чистых горных озер могут рассказать о Боге намного больше, чем тезисы всех религиоведческих конференций вместе взятых.

Красота Божьего мира напоминает об утраченном рае и побуждает человеческий дух к стяжанию чистоты сердца. Это и есть та красота, которая может спасти мир. Когда человек научится своим сердцем улавливать эти мимолетные, тонкие и нежные касания Божественной благодати, тогда он почувствует в своей душе музыку вечности. Но если он подменит их мертвой религиозностью, и растворит чудо богопознания разговорами о Боге и подгонкой своей души под непонятно кем выработанные шаблоны, то тайна встречи с Божественной неуловимостью уйдет из сердца, как свежая дождевая вода уходит в трещины иссохшей земли.

Актерство, лицемерие, фарисейство, фальшь в вере намного хуже неверия и атеизма. Искренняя церковность всегда светла и прекрасна, как первые полевые цветы. Ей скучны пустые разговоры о Боге и снобизм «профессионалов в области религии». Тяжело воспринимать даже на слух завязшие до терпкости в устах безблагодатных проповедников слова о Боге, смирении и несении креста. Без Бога даже самая талантливая душа обречена на то, чтобы стать дикой и колючей. Без веры и покаяния в сердце человека остается только не выкошенный бурьян страстей и дикое поле дурных помыслов.

Величественные красоты горных вершин, взметающие ввысь стволы вечнозеленых сосен, глубины чистых горных озер могут рассказать о Боге намного больше, чем тезисы всех религиоведческих конференций вместе взятых.

Это может показаться странным, но можно произносить правильные слова, рассуждать о добродетелях, с энтузиазмом цитировать святоотеческие тексты и в то же самое время носить в себе демонизм в виде глубочайшего эгоизма. Показная религиозность похожа на правду, но внутренне ею не является, так как всегда самодовольна. Она живет двойной жизнью – на людях псевдодуховность, в узком кругу – вседозволенность.

* * *

Православный человек – тот, кто живет Евангельской правдой, кто сумел мечом Божественной Любви разрубить кандалы своего греховного рабства. Свободный от раба отличается тем, что у первого всегда спокойное, смиренное и мягкое сердце, а у второго раздражительная, суетливая, постоянно недовольная и ропщущая душа. От свободного идет нежное тепло, а от раба веет ледяным холодом.

Подлинное христианство всегда выстрадано кровью и потом живой веры. Православное сердце живет в благодати Христовой любви. Только кроткой душе открываются тайны Премудрости Божией. Поэтому истинное Православие так и остается не понятым многими людьми. Но во всем многообразном и пестром мире только оно способно пробить в человеческом сердце источник Живой Воды, текущей в Жизнь Вечную. Только в Православии душа человеческая преображается в действительную любовь и приходит к пониманию того, что самым близким чувством по отношению к любви есть – смирение.