Почти каждый день над расположением воинской части летали немецкие самолеты, но ни разу ни одна бомба не упала ни на храм, ни на село.
Молитвы старца также ограждали, как неким щитом, само село от разрушений и бомбежек. Во время Великой Отечественной войны, когда немцы захватили Тверь, во Владычне расположилась русская воинская часть и предполагалось, что здесь будет тяжелый бой с немцами. Офицеры предлагали жителям отойти подальше от передовых позиций. Кое-кто ушел, а отец Сергий с парализованной монахиней Елизаветой остались. Почти каждый день над расположением воинской части летали немецкие самолеты, но ни разу ни одна бомба не упала ни на храм, ни на село. Это отметили и военные, у которых возникло ощущение, что село находится под чьей-то сугубой молитвенной защитой. Местные жители, очевидцы событий, приписывают чудесное избавление села от смертельной опасности молитвам архимандрита Сергия.
Духовные чада старца, когда вспоминали о последних годах жизни своего духовника, говорили, что он как будто был весь объят божественным пламенем. Говорил старец всегда просто, назидательно и убедительно. Когда мысль его касалась предельных высот христианского духа, он приходил в какое-то восторженно-созерцательное состояние и его мысли облекались в форму лирического излияния.
«Звонят ко всенощной, – говорил старец, – к молитве сладостной. Вхожу в храм… Полумрак, мерцают лампады, слышится запах ладана, веяние чего-то неземного, вечного, чистого и сладостного. Все замерло… Чувствуется присутствие Великой Творческой Силы – Всемогущей, Премудрой, Благой, которая вот-вот сейчас вспыхнет и начнет творить… Трепетно жду… Когда же окончится это таинственное безмолвие и раздастся могучий Божий голос: „Да будет вселенная и жизнь в ней!“. Вдруг слышу: „Востаните! Господи, благослови!“ – „Слава Святей…“ Непосредственно за сим поется псалом „Благослови, душе моя, Господа“, которым псалмопевец Давид изображает творение мира… Что скажу я, ничтожный, о чувствах, наполнявших мою душу в это время? Не стыжусь сознаться, что почти всегда я в это время плакал слезами умиления, восторга духовного от воспоминания и переживания дивной, творческой, животворящей деятельности Святой Троицы, так чудно изображавшейся этим обрядом – обхождением храма с каждением. Так ясно сознавала душа моя необходимость этой деятельности Божией для людей, и я молился, каялся в грехах, благодарил Господа за все, за все в жизни мира, лично моей, просил, умолял не оставлять нас одинокими… Мне было радостно невыразимо на душе, когда я видел, ощущал, переживал это единение Бога и человека, Бога и всего мира с его животными, птицами, рыбами, растениями, цветами. Мне казалось, что я излиюсь слезами радости и восторга…»
Никогда и ни в чем старец не осуждал ни одного человека. Он говорил, что «плохих людей нет, есть только те, о которых нужно особенно усердно молиться».
Никогда и ни в чем старец не осуждал ни одного человека. Он говорил, что «плохих людей нет, есть только те, о которых нужно особенно усердно молиться». Кротость, милосердие, незлобие были главными качествами души старца. Архимандрит Сергий имел дар непрестанной молитвы, которая сама собой всегда творилась в его сердце. Но при этом он не оставлял и келейную молитву. Одна местная жительница рассказывала, что «бывало придешь к отцу Сергию в дом, а он стоит, сердечный, неподвижно на коленях у икон, подняв руки к верху, и не шевельнется. Ничего и никого на замечая, молится. Так ждешь час, другой и не дождавшись окончания молитвы, идешь домой».
Преставился ко Господу отец Сергий 23 марта 1948 года. На его похороны собралось множество народа. Удивительно было видеть, как на кладбище провожали старца не только люди, но и птицы. Пока пели Трисвятое, опуская гроб преподобного Сергия в могилу, над ним кружился жаворонок и очень звонко пел свою весеннюю пасхальную песню. Еще при жизни батюшка говорил своим духовным детям: «Не плачьте обо мне, когда я умру. Вы придете на мою могилку и скажете, что нужно, и я, если буду иметь дерзновение у Господа, помогу вам». Чудесную помощь и заступление люди стали получать, обращаясь к молитвенному заступлению преподобного Сергия, сразу же после его кончины, чему есть огромное количество свидетельств.
Очевидцы рассказывали, как матушка отца Сергия, монахиня Елизавета, после похорон батюшки забылась кратким сном, а проснувшись, разрыдалась: «Два года, два года! Как долго!»