Горестные испытания военных лет укрепили мысли Ивана Павлова об уходе из мира, запутавшегося в своем безверии. Душа его стремилась к священническому служению, к иночеству.
В августе 1946 года он поступает в Московскую духовную семинарию, а по окончании ее – в Духовную Академию. Казалось, совсем недавно он мерз в окопах, слышал разрывы снарядов, а теперь он среди светлых залов академии с иконами и лампадами, среди преподавателей, среди строгой тишины библиотек. И всюду звучат молитвы. Чудесные изменения в жизни человека происходят по милости Божией вследствие внутреннего изменения души, твердо решившей обрести спасение. Господь повел своего ученика по ступенькам к духовному насыщению.
Окончив в 1954 году Академию, Иван Павлов принимает решение вступить на путь монашества, и 25 августа того же года архимандритом Пименом, будущим патриархом всея Руси, он был пострижен в монашество и назван в честь преп. Кирилла Белоезерского. В том же году его рукоположили в сан иеродиакона, а затем иеромонаха. Отсюда начался более чем полувековой путь пастырского служения всероссийского духовника и наставника трех Патриархов.
Духовное чадо старца Кирилла, иеромонах Симон Беcкровный, так вспоминает свою первую встречу с архимандритом Кириллом: «Молитвенный облик старца-монаха, который предстал предо мной на исповеди, полностью переменил во мне все догадки и представления о монашеской жизни. На худощавом, изможденном лице с впалыми щеками, обрамленными белоснежными прядями волос, прежде всего привлекали внимание глубокие вдумчивые глаза, в которых светилась легкая, почти незаметная, но очень милая улыбка, исцеляющая и утешающая все сердце, так что трудно было не разрыдаться! Его бледное лицо из самой глубины глаз излучало мудрую кротость, какое-то духовное спокойствие и ясный внутренний свет. Этот человек был духовно бесконечно выше и чище всех людей, которых мне приходилось встречать до сих пор».
Один молодой иеромонах как-то обратился к отцу Кириллу:
– Батюшка, я переживаю. Как я буду исповедовать?
– А что такое? – поинтересовался старец.
– Да я даже не знаю, за какой грех какую кому епитимию давать…
Старец ласково обнял его:
– Отец, какая епитимия? Любовью покрывайте все. Люди у нас и так настрадались, они такие несчастные, души у них исковерканные. Какая им епитимия?
Архимандрит Кирилл всех исповедовал с такой любовью, что монахи Троице-Сергиевой лавры говорили: «Для нас старец даже не отец, а мать». А вот цитата со слов отца Кирилла:
«Любовь есть закон человеческого сердца, закон всякого нравственного разумного существа. Этот закон все живое, все творение соединяет в единую гармонию. И если человечество не покоряет себя этому закону, то оно само себя осуждает на страдания, заблуждения и на смерть. Почему? Потому что Бог по своей природе, по существу есть Бог любви и Бог мира».
Невозможно, идя ко спасению, не встретить на этом пути очищающих душу искушений. Были они и в жизни старца. Неся одно время послушание казначея Лавры, он был оклеветан недоброжелателями в непозволительной трате денежных средств и их присвоении. Можно представить всю боль его безукоризненно честного сердца, подвергнувшегося столь несправедливым обвинениям.
Отец Кирилл не стал вдаваться в бессмысленные оправдания, молча положил ключи на стол начальства и вышел из кабинета.
Был и другой случай. Наученная агентами спецслужб, некая особа жестоко оклеветала целомудренного старца, не предоставив никаких доказательств для своих обвинений. Эту ложь подхватила пресса. Претерпевая с великим смирением позор, отец Кирилл и не думал оправдываться, тем более обвинять кого-либо. Он готовился к изгнанию из монастыря и к тюремному заключению. Однако Бог не попустил этому случиться, а сфабрикованное КГБ дело против старца рассыпалось. Батюшка победил – просто и тихо, без сопротивления и насилия, как всегда он поступал в жизни.
Иеромонах Симон (Беcкровный) вспоминает: «Вновь и вновь каясь на исповеди, со слезами я обращался к старцу Кириллу, умоляя помочь мне избавиться от себялюбия, раздражительности, недовольства на людей, от всего того, что мне в самом себе стало так ненавистно. „Стяжи мир душевный, это прежде всего“, – учил старец, – „Пойми, что нужно раз и навсегда выбрать ровное, неизменно дружелюбное отношение ко всем, особенно к оскорбляющим нас. Где бы ты не был и с кем бы ни общался – всем желай спасения, ибо Сам Господь желает всем спастись. С этого начинается любовь, с этого начинается и спасение души“».