Помню, прочитал когда-то у Владимира Соловьева вопрос: может ли службу служить неверующий священник? И ответ: конечно, может.
А служба при этом совершается? Да, совершается. И люди причащаются, и благодать действует. Страшновато об этом говорить, небезопасно глядеть в эту строну, но глядеть и говорить придется.
Неверующий священник в дореволюционную эпоху — явление не такое уж и редкое. Тому способствовала кастовая замкнутость духовенства — так называемый «левитизм». Дед — священник, отец — священник, сын — священник, внук — священник. Вместо ожидаемой потомственной святости при таком раскладе на каждом шагу нетрудно было повстречать вырождение религиозного чувства, бытовой материализм, приземленность стремлений, отрыв от паствы. От того, кто получил приход в наследство от отца — в наследство неизбежное и обязывающее, трудно ждать горения духа.
Потом революция расслоила всех, в том числе и духовенство. Расслоила на тех, кто умрет за веру, и тех, кто от веры откажется так просто, словно и не верил никогда. Но когда служили они, эти милые бородатые теплохладные батюшки, без особой веры, по потомственному избранию, то все равно совершались службы. Об этом и говорит В. Соловьев.
И С. Фудель вспоминает одну «отреченную» службу. Служил в последний раз священник, слагавший с себя сан. Никто еще не знал об этом. Но вот причастились и отпуст услышали. Тут батюшка проговорил: «Я отрекаюсь от священства», — и стал ризы снимать. Народ глухо зароптал. Зачем тогда служил? И была ли эта служба полноценной, если священник уже решил сан оставить? Может быть, и порвали бы отказника-попа на части, если бы не один юноша. Он вышел на амвон и сказал: «Пусть идет. На Тайной вечери был Иуда, но служба совершилась».
Итак, священник может быть отрекшимся, потерявшим веру, не имевшим веры никогда. Да, братья. Да, сестры. Может. К сожалению, но может. Святых священников вообще очень мало. Если бы святость Церкви мерилась святостью священников, Церковь никогда бы не назвали святой!
Смиреннейший народ наш от священников даже и не ждет святости. Может, ждал когда-то… Ждал-ждал, да и не дождался. «Лишь бы верующий был да к деньгам не жадный», — так думает о священнике наш народ и даже этого минимума жаждет, как манны небесной.
Нам пришлось коснуться священства ради общей идеи: может ли человек, лично неверующий в Бога и Его Промысл, содействовать исполнению воли Божией?
Может.
Странно, но факт. Жутко, но истинно. Примеры? Пожалуйста.
Врангель обороняет Крым. Это — последняя баррикада России, не желающей становиться «красной». Нет вопросов, кто здесь за Бога, а кто — против. Белые молятся, красные — нет. Белые воюют за святое прошлое. Красные одержимы идей сотворения святого будущего. Одна из сторон должна погибнуть, или сдаться, или спастись бегством. Мир невозможен. Красные начинают и выигрывают. Что это? Слабость веры одних и сила одержимости других? Возможно, но не только. Это еще и недоведомые судьбы Божии, сбывающиеся на глазах сотен тысяч людей, из которых никому до конца эти судьбы не ведомы.
В фильме «Служили два товарища» офицер, которого играет Высоцкий, советует укрепить оборону со стороны Сиваша, но его никто не слушает. Сиваш кажется непроходимым. Однако сильный ветер обнажает гнилое озеро, и красноармейцы Фрунзе вместе с махновцами взламывают оборону белых. Там, в фильме, офицер говорит, что Бог на стороне красных, и саму воду Он гонит перед ними, как некогда перед евреями при Исходе. Это не вымысел, а историческая правда.
Вот слова Фрунзе:
«Очень выгодным для нас обстоятельством, чрезвычайно облегчившим задачу форсирования Сиваша, было сильное понижение уровня воды в западной части Сиваша. Благодаря ветрам, дувшим с запада, вся масса воды была угнана на восток, и в результате в ряде мест образовались броды, правда, очень топкие и вязкие, но все же позволившие передвижение не только пехоты, но и конницы, а местами даже артиллерии. С другой стороны, этот момент совершенно выпал из расчетов командования белых, считавшего Сиваш непроходимым и потому державшего на участках наших переправ сравнительно незначительные и притом мало обстрелянные части, преимущественно из числа вновь сформированных».