Выбрать главу

Мы уже довольно сказали, что изобразить сказанное графически.

Рисуем мысленно равнобедренный треугольник с высокой и острой вершиной. Эдакую фигуру, похожую на острый небоскреб. Углы сторон при основании чуть меньше, чем 90 градусов.

Основание треугольника, это — тезис о необходимости присутствия священника в школе. Это фундамент. Но, как мы ранее сказали, дети нужду в священнике еще не чувствуют. Чувствуют те из взрослых, которые «вкусили и видели, яко благ Господь».

Отступаем несколько от основания вверх и проводим черту, параллельную бывшему основанию. Треугольник становится «острее» и уменьшается в размерах, словно усаживается.

Горькая правда в том, что не всякого священника позовут. Смиренный наш народ любит всех пастырей, но, обладая здравым смыслом и начатками умения анализировать ситуацию, в разведку хочет ходить не со всеми подряд.

Пора уменьшать еще уже и без того уменьшенный треугольник. Отступаем от нового основания вверх и проводим новую черту. Точно так же уменьшается в размерах возносящаяся в небо ракета. Она отбрасывает отработанные ступени.

Из тех, кого позовут, не все пойдут. Вот вам и новая причина для сокращения треугольника в размерах.

Есть требы, и здесь активность понятна всем. А есть апостольский труд, когда «красны ноги благовествующих мир», но эта деятельность не всем понятна. Многие в ответ на просьбу прийти, ответят, что недосуг, что работы полон рот, что сами, мол, пусть в храм приходят, и так далее. Пришла опять пора сокращать размеры однажды нарисованного треугольника.

Но те, что согласились, тоже попадают в царство необходимости. Там, с детьми, нельзя разговаривать так, как священник привык говорить с прихожанами. Там нужно втолковывать азы, там нужно прислушиваться, там нельзя командовать. К этой специфике, опять же, готовы не все.

В своем предельном урезывании треугольник стремится стать одной лишь вершиной, то есть точкой. От изначально большой геометрической фигуры он умаляется до размеров геометрической аксиомы. И снова впору задавать схоластический вопрос: сколько Ангелов может уместиться на конце иглы? Этот вопрос несправедливо осмеян. В нем — бездна смысла, и бытового, и умозрительного.

Мне хочется сказать несколько слов тем «ангелам», которые уместились на конце иглы. То есть тем священникам, которые таки пойдут в школу, и будут там трудиться.

Мы не идем в классы, чтобы читать катехизис.

Нам нужно научиться простым языком говорить с детьми о непростой жизни. Что мы расскажем им?

Мы расскажем о том, что если ты стал посвященным в чужую тайну, то, Боже тебя упаси, разболтать эту тайну кому бы то ни было.

Мы расскажем о том, что слабых обижать нельзя. Это не красит человека. И смеяться над увечьями и недостатками других людей нельзя. Неровен час, и ты в наказание станешь калекой, и придется тебе увидеть свои прежние усмешки на чужих устах. Подумай об этом заранее.

Мы скажем о том, что завтрак, принесенный в школу, нужно делить с другом на перемене. И что нельзя есть втихаря и в одиночку.

Скажем о том, что все, чем мы пользуемся сегодня, есть плод чужого труда. Свет в лампочке, пиджак на плечах, цветы на клумбе стоили денег, и пота, и труда. А значит, нам нужно беречь чужой труд из чувства благодарности. Много таких тем, ох, много!

Символ веры мы объясним потом. Потом, чуть позже заведем с детьми речь о молитве. Для начала нам будет нужно убедить их сердца в том, что мы учим их не сверху вниз, а лицом к лицу. И говорим мы с ними не об умозрениях, на которые многие просто по возрасту не способны, а самой жизни, о самой гуще ее, где растворены и смешаны вопросы этики и эстетики, совести и традиции.

Об этом, мнится мне, должны говорить с детьми те «последние из могикан», которых позвали, которые согласились идти и общаться с нашим будущим в лице детей, сидящих за партами.

Некто однажды похвалялся показать последнего попа по телевизору. Думал устроить шоу, думал явить миру «динозавра» с бородой и в рясе. Но вот, «погибе память его с шумом».

Впору последнего атеиста по телевизору показывать.

Это я к тому, что попам в школе быть. Как бы кто ни дергался и ни извивался.