— Бери кирпич и иди, — буркнул один, отщелкивая пальцами окурок.
— А сколько он стоит, и кому заплатить?
— Ты че — в натуре идиот или прикидываешься?
Так кирпич был приобретен. Оставалось теперь только узнать его цену и отдать ее кому-то в виде милостыни, раз добрые рабочие согласились благотворить бесплатно. Ну а пока.
— Иля! (Так мама ласково называла папу.) Откуда в ванне столько грязи?
— Я мыл кирпич. Не повезет же мальчик на стройку храма грязный кирпич.
— Иля, ты неисправим. Это же просто кирпич! Ты в своем уме?
— Сонечка, я в своем уме и поступаю совершенно правильно. Лучше скажи мне, кому отдать деньги за кирпич, потому что я себя неудобно чувствую. Кстати, сколько он стоит?
— Не смеши людей. Он ничего не стоит. У нас от дома отвалилось сразу три кирпича. Бери любой.
— У нас от дома? А ведь это идея! Мы возьмем кирпич от нашего дома и вложим его в стены будущего храма! Как тебе это? Где они лежат?
— Да под балконами со стороны клумбы.
— Я возьму этот кирпич и положу его на место того, да?
— Ты с ума меня сведешь своими причудами. Делай что хочешь и уходи из ванны. Я уберу за тобой. Ну хуже ребенка!
Если вы думаете, что заменой кирпичей все кончилось, то вы не знаете Илью Ильича. Сначала он действительно заменил кирпичи, стараясь класть «свой» точно на место выпавшего из кладки дома. Но потом он подумал, что сразу три кирпича — это символично. Причем все три — из их дома, а семья у них как раз состоит из трех человек. В общем, втянув ноздрями сладкий воздух повседневной мистики, Илья Ильич взял все три кирпича домой и, конечно, вымыл их в ванне с мылом. Потом он подумал, что тот, четвертый кирпич, который по счету — первый, не стоит оставлять на месте трех. Как никак, один — это не три и замена неравнозначна. Он решил взять все четыре кирпича, а цену их узнать и в ближайшее воскресенье отдать нищим у входа в их приходскую церковь.
Узнавание в Интернете цены товара, мытье стройматериалов и укладывание их в багаж весь вечер сопровождалось то истеричным смехом, то гневным криком мамы. Но дорогу осиливает идущий, и близко к полночи дело было сделано.
Скажите, если вы помогаете кому-то нести багаж, а он оказывается весьма тяжелым, то что вы спрашиваете? Вероятно, вы спрашиваете хозяина багажа: «Ты что, туда кирпичей наложил?» Именно этот вопрос задавали Елисею все, кто хоть пальцем трогал его дорожный чемодан. И всем тем, кто трогал хотя бы пальцем его дорожный чемодан, он отвечал искренно: «Да, кирпичей нал о жил ».
Добрались они до места хорошо, и смена в лагере прошла отлично, и храм в соседнем селе действительно за лето подняли и успели накрыть. Все четыре Елисеевых кирпича вкупе с прочими дарами и жертвами пришлись кстати. И цена кирпичей отцом была узнана, но оказалась она столь скромной, что пришлось умножить ее еще на четыре, чтобы воскресная милостыня Ильи Ильича оказалась достаточной, а не обидно-ничтожной.
Вы, вероятно, смеялись, читая эту историю, — уверяю вас, я сам смеялся, когда мне рассказывали ее. Но согласитесь, есть в ней еще кое-что кроме повода к смеху. Есть в ней некая преувеличенная серьезность в творении маленьких добрых дел.
Вполне возможно, что серьезность эта — смешная и наивная — как-то компенсирует ту тотальную и всеобщую несерьезность большинства людей в отношении и добрых дел, и повседневных обязанностей.
Делать вид, что все в порядке — это сокрытие преступления (24 октября 2012г.)
Настоятель киевского храма преподобного Агапита Печеркого на Шулявке известен далеко за пределами Украины. Его книги расходятся огромными тиражами, его печатают многие православные сайты и журналы. «Правмир» обратился к отцу Андрею Ткачеву с просьбой прокомментировать несколько наболевших вопросов церковной жизни.
— Если посмотреть на религиозную статистику, то окажется, что рост количества общин УПЦ был более динамичным в 1990-е годы, чем последние 10 лет. Такая же тенденция и у других христианских конфессий. Хотя миссионерских проектов в последнее время стало больше, чем в 90х. Чем вы это объясняете? Почему при большем миссионерстве динамика замедляется?
— В 90-е годы рост приходов был экстенсивным, то есть осваивалось незанятое Церковью жизненное пространство, а главное внимание уделялось регистрации общин и строительнореставрационным работам. Теперь на первый план вышла работа интенсивная, работа вглубь. Это идентично процессу политического творчества в смысле одной крылатой фразы: «Независимое государство у нас уже есть. Теперь займемся воспитанием граждан». То есть: «Храмов много. Пора приниматься за работу с прихожанами».