Нам некого винить. И нужно бы давно уже восстать на привычный мир нашей души, возненавидеть стихию и то, что так «естественно и просто» рождается в недрах наших. Потому что ничего кроме примитивного антисемитизма и пещерного эсхатологизма вкупе с «грабежом награбленного» в ней «само собой» не рождается.
Теперь вернемся к монахам. Раз бандиты есть, и их достаточно, и они по жестокости и «безбашенности» хрестоматийны, значит должны быть и монахи, по-своему«безбашенные» в служении Христу и бесстрашные. Такие же настоящие, то есть, в своем роде, какими настоящими в своем роде являются наши бандиты — всем бандитам бандиты.
Время рождает вопрос: где они? Где монахи такие же настоящие и подлинные, которых мы встречаем на страницах патериков? Достоевский писал в «Братьях Карамазовых» о том, что спасение народной жизни и разрешение всех больных проблем должно вызреть в тиши монастырской и оттуда выйти на площади и улицы городов.
Из келий должны выйти не Ферапонты с блуждающим взором; не носители прелести, пугающие людей тенью Антихриста и сбывающимися «пророчествами», а носители Духа, знающие о чем, с кем и как говорить, несущие силу, опыт и тихую радость уставшему и дезориентированному человеку.
Они ожидаются, и мы их спокойно ждем.
«Ложный бандит» со временем лезет во власть и превращается в политика. Это человек без рыцарства и геройства. Он кровь лил, чтоб денег нажить, а теперь легализоваться хочет, чтоб ему дворянский герб нарисовали. Таким образом, он обрастает семьей, уютным бытом, банковскими счетами. Так он нарушает прежние принципы подлинной свободы и порабощается миру простых людей, их вещей и понятий.
Потом на выборах он будет вынужден заигрывать перед простыми людьми, презирая их в душе и не зная их повседневных тягот по опыту. Это — девальвация с точки зрения как идейно-бандитской, так и общечеловеческой. Совесть простолюдина бунтует против прихода злодея во власть. И совесть «идейного» злодея бунтует против этого же. Но процесс все же необратим. Даже монахи, и те девальвируют.
Они извращаются и превращаются в расслабленных жителей богатых городов. То есть, в тех, кто по роскоши стола и быта соперничает с сильными мира сего. Бывший странник оседает и обрастает мохом. Он уже не ищет «грядущего града», а строит град здешний. Оседая, он теряет самого себя и свою соль. Он обрастает бытом и желанием благ. Злодей превращается в лавочника, и монах — в ростовщика. Они и в падшем состоянии узнают друг друга.
И если подлинному монаху разбойник ближе, чем аптекарь (и разбойник, и монах знают по опыту о существовании ада, аптекарь же — не обязательно), то и падшему монаху легализованный разбойник оказывается ближе всех. Падший монах обрастает имуществом и грехами, а падший разбойник становится политиком. И оба эти человека прекрасно дружат! Это ли не ключ к пониманию современной истории?!
У нас достаточно невежественных Ферапонтов (читай «Братья Карамазовы»). И у нас достаточно некогда горевших, но ныне падших душ, любящих власть и чувствующих свое родство с ней (отсюда и неизбежная дружба). Но нам не хватает «Зосим», то есть тех, кто юность провел в борьбе с собой и страстями, в зрелости стал жилищем Христовым, а в старости способен многих научить. Если такие люди исчезнут, мы станем антихристовой страной с православными обрядами и без Христового Духа. Поскольку количество Зосим очень невелико, жить нам очень трудно. Не столько трудно даже, сколько гадко и скучно.
Антихриста мы родим скорее и успешнее, чем Запад. В своей горячности, соединенной с родовой глупостью, мы ближе к реализации страшных пророчеств, нежели Западные христиане. Дуракам этого не понять, а религиозные фанатики и националисты откажутся признать правду этих слов, хотя ее и почувствуют.
Мы все еще фантастически свободны, отчего и внушаем многим в мире восхищение и страх. В своей свободе мы являемся «странниками» мира, нигде не закрепляясь навеки, но всюду оставляя свой след. Мы одновременно являемся символом беспринципного бандитизма и самого высокого христианского подвижничества. И то, и другое в нашей душе странным образом связано.
Нельзя закрывать глаза на свою собственную жизнь и собственную душу. Нельзя плевать в зеркало, если отображаемое в нем не нравится нам и не соответствует ожиданиям. Нужно поступать в духе и стиле свободного человека — здраво оценивать ситуацию и осознанно принимать решения. Мы очень редко занимались этим в истории. А ведь пора уже. Давно пора. Сама свобода, живущая в душе нашей, требует свободного анализа и себя, и своей истории.