Это хорошо для неверующего человека. Для верующего это тоже приятно. Но это — оттягивание трагедии. Это то, что у Кафки в «Процессе» описывается как замедление процесса. Все адвокаты, берущиеся за однозначно проигрышное дело Йозефа К. обещают ему лишь затянуть процесс. Он все равно подсудимый, и его казнят.
Это оттягивание встречи с палачом (старость — это приглашение на казнь) — встречи взглядом глаза в глаза в последнюю секунду с тем, кто тебе вынесет приговор. Об этом нельзя думать без страха.
С точки зрения экзистенциальной, с точки зрения глубокой и качественной жизни сердца, старость — это страшное чудо. Великий подарок и жуткая ответственность. Это проверка того, как прожита молодость. Это вообще экзамен на вшивость человека.
Нужно очень много мужества, чтобы постареть. Гораздо больше, чем пойти в атаку. Не так много мужества нужно, чтобы прыгнуть с парашютом, сколько нужно терпения и подлинного — не одноактного, а жизненного мужества, чтобы стареть, приближаясь к порогу.
Необходимой мерой внутренней ценности человека является его полезность для людей. Старик может быть полезен опытом. Старик знает то, что еще долго не узнает молодой человек, и режим классической правильной жизни должен предполагать внимание молодых к старикам и желание стариков поделиться подлинным, накопленным, отслоенным, уже зафиксированным опытом, который вполне сложился в их сознании. Это очень серьезная задача.
Одним словом, благословен тот, кто вовремя постарел.
Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя увял…
Сегодня многим это не дается. Многие пресекаются силком смерти в таком юном и свежем возрасте, что о какой-то готовности к вечной жизни говорить даже не приходится. Люди бездарно тратят свою жизнь, сжигают ее в наркотическом угаре, в беззаконных удовольствиях, разбиваются на сверхпредельных скоростях на папиных машинах, рискуют собой в совершенно ненужных вещах — не на войне, не в трудовых подвигах, а, например, в каких-то экстремальных видах спорта: прыгают с тарзанки головой вниз и разбиваются в лепешку. Как-то совершенно по-дурацки живут и по-дурацки умирают. И не всем Бог дает старость.
А тем, кому Он ее дарит, должен принять ее с благодарностью, с комком в горле, как первую ласточку грядущей вечной весны. Должен приготовиться скрепить свое сердце мужеством, чтобы дожить свою жизнь до конца и перешагнуть с верой границу, отделяющую эту жизнь от той.
Степень любви к нам в старости — мера христианизации нашего общества. Из кровного интереса люди старше сорока лет должны отдать все свои таланты, знания и силы христианизации общества. Потому что общество, порвавшее связи с христианскими корнями, с христианским мировоззрением, с Евангелием, с состраданием и жертвенностью — не будет никого жалеть и ценить. Ничего ему не будет нужно, кроме сиюминутных удовольствий и сегодняшнего жлобского практического интереса. И никто не будет нужен. Это общество может докатиться до языческого мировоззрения, при котором стариков нечего кормить и нечего лечить. Их нужно тихо убивать. Идея эвтаназии уже существует. Нечего на аппарате держать, нечего операции делать — укол дали, и уезжай к праотцам.
Общество, практически рвущее связь с христианским миром — это общество людоедское. Людоед может быть голым, с набедренной повязкой, а может быть в смокинге и бабочке — он от этого не поменяет свою природу. Старикам в таком обществе не место. Старики будут хорохориться, надевать шортики, улыбаться теми же фарфоровыми улыбками, пытаться путешествовать в экзотические страны — но от того, что они никому не нужны, их не избавит никто.
Только в христианском обществе, где есть место идеям сострадания, жалости, трепетного отношения к смерти, желания послужить тому, кто слабее тебя, и послушать того, кто мудрее тебя
— старик будет нужен, полезен и важен. Он будет нужен как дедушка или бабушка при наличии внуков, как воспитатель, подсказчик, рассказчик, хранитель сказок и легенд, носитель опыта прожитых поколений. Он будет важен как учитель молитвы для младших поколений. Он будет важен как живое напоминание о той толще истории, которая за спиной у каждого из нас.