Здесь уже стоит напомнить, что сирийцы в значительной части — христиане. В Антиохии впервые ученики Господа стали называться этим новым именем, о чем говорит книга Деяний. Сирийцем был Иоанн Златоуст — едва ли не самый любимый на Востоке проповедник и христианский народный вождь. Сирийцем был первый епископ Киева — Михаил, при котором совершилось Крещение Руси. Сирийцы, как и мы, любят вместе со Христом Его Пречистую Матерь, святую Феклу, Георгия великомученика, Симеона Столпника. От них вышли святой Ефрем, чью молитву «Господи и Владыко» мы читаем Великим постом, и святой Исаак, у кого учатся мыслить и жить все настоящие монахи. Арамейский язык, на котором во дни земной жизни говорили блаженные уста Христа Спасителя, сохранился только в Сирии. Продолжать? Сказанного должно быть довольно для того, чтобы понять — между нами и сирийцами связь крепка и корни этой связи глубоки.
Теперь вернемся к сегодняшнему дню. В Сирии война. Христиане Сирии нуждаются в прибежище. Стоит ли России предоставить им это прибежище? Я думаю — стоит.
Во-первых, в России христианские правители прошлого давали часто прибежище армянам, грекам, сербам, уходящим с насиженных мест от турецкого (а не ваххабитского, как сейчас) ятагана. Традиция есть, а история любит связи и эстафеты. Почему бы не продолжить в этой области традицию гостеприимства в отношении гонимых христиан? Но это не главное. Главное то, что творящий милость, получает больше благословений, нежели тот, кого он милует. Вникните: Россия, и так наводняющаяся выходцами из мусульманских регионов, принимает внутрь своих огромных просторов некую массу арабоязычных христиан! Это же внутреннее противоядие! До сих пор мы привыкли арабскую речь связывать по смыслу только с исламом. Вот нам случай, позволяющий размешать, растворить исламский мир России арабоязычными христианами. Такие случаи не часто даются, и упускать их нельзя.
Те, кто живет в атмосфере единоверия, верят плохо. Таков закон. Вера рифмуется с этническим характером и привычками, спорить не с кем, все закутывается в обряд. Если честно, то это смерть веры в объятиях этических фантазий. Великое же творится на стыках и на разломах. Святые отцы наиболее плодотворны, когда еще открыты языческие училища, и мысль христиан не имеет права спать. Враги бросают вызовы, Церковь с болью рождает ответы. Лишь те, кто живет на вулкане, умеют отделять главное от второстепенного. Такова жизнь на Востоке. Христиане Сирии умеют жить в мире с мусульманами, если дело идет о быте и взаимоуважении, но они же умеют отличить главное в различии вер. Нам этого умения, ой, как не хватает! Может, научимся? Инъекция арабоязычных христиан в народное тело России никому не повредит. Эта инъекция одних физически спасет (сирийцев), а других (нас) морально и духовно обогатит. Мир и так смешивается путем миграций, браков и культурных заимствований. Этот процесс не остановить, но на него можно влиять. Возможные пришельцы, о которых речь, будут христиане, регулярно ходящие в храм в воскресенье, а не только в Рождество и Пасху. Это — непьющие христиане, что в наших краях просто чудотворно и в качестве примера, и в качестве факта. Они помогут нам понять то в Коране и исламе, что не противоречит Евангелию, и то, что вовсе не сочетаемо с Духом и буквой Нового Завета. Одним словом, мы имеем шанс несказанно обогатиться, совершив дело христианского милосердия: и потому, что Бог нас благословит, и потому, что примем людей восточной христианской культуры, связанных с нами глубокими, но плохо ныне прочувствованными корнями.
Затем разговор коснется коптов. У тех тоже есть чему поучиться, и часть из них тоже не прочь переменить место жительства по известным причинам. Это обновит и освежит вопрос христианского единства, переведя его из области теорий и богословских разговоров в область милосердной практики. «Я был странник и вы приняли Меня». И ведь совершенно разные вещи: издалека и свысока рассуждать о том, чего в глаза не видел, и — посмотреть своими глазами, как молятся и живут сегодня внуки Антония Великого и других египетских отцов.