Неру учился в метрополии, то есть в Англии. На учебе брюк даром не протирал, и был способен к такому цельному и всеохватному историческому мышлению, что уже один лишь перечень писем-глав с названием тем дает понять — перед нами творение человека с умом обширным и цельным, каким и должен быть ум государственного мужа.
Как хороший продавец знает все товары в своей лавке, знает их предназначение и способен их рекомендовать покупателю, так Неру свободно рассказывает о греческих городах-государствах, о противостоянии Рима и Карфагена, о распространении ислама от Испании до Монголии, об открытии морских путей, и многом другом по порядку. Он не в библиотеке сидит, и выписок не делает. Все чем пользуется автор — память. При этом мышление Неру не европоцентрично. Это европеец может подробно изучать историю своего континента, совершенно не беспокоясь о знакомстве с историей Индокитая или Японии. Неру свободно рассуждает о китайских династиях, о цивилизациях Латинской Америки до пришествия испанцев. Обширны его знания и об историческом пути родной Индии.
Варваром чувствуешь себя, знакомясь с такой литературой, рожденной в тюрьме(!). А ведь она написана не профессором, а политическим деятелем. В последнем письме отец говорит дочери: «Это не история, это лишь мимолётные зарисовки нашего долгого прошлого. Если история тебя интересует, если обаяние истории немного коснулось тебя, ты сама найдёшь путь ко многим книгам, которые помогут тебе распутать нити прошлых эпох».
Древние думали, что философ на троне это спасение от всех бед. Мы должны быть далеки от этой иллюзии, потому что исторические прецеденты говорят обратное: империи сыпятся и города приходят в запустение, если правитель более философствует, чем правит. Но и отрыв правящих элит от знания для народной жизни убийствен. Все-таки у Александра Македонского учителем был Аристотель, а Наполеон в походах читал не свежую прессу, а Гомера в оригинале.
Если в кабинете начальника долго не гаснет свет, то важно, почему он не гаснет. Засиделся ли шеф с секретаршей, или может он читает? И если он читает, то важно, что именно он читает. От того, какой ответ прозвучит на этот вопрос, ой, как много зависит в нашей с вами жизни.
Псалом 3 (26 марта 2013г.)
Каждый человек спит и просыпается. А если воюют с человеком, и глаз ему не сомкнуть, то от вынужденной бессонницы истощатся вскоре силы у человека, и будет он побежден. Множество псалмов написаны Давидом в состоянии войны. Потому он и храм не построил, что обагренные кровью руки не должны были строить храм там, где Бог не позволил пролиться крови Исаака.
Убегая и догоняя, трепеща и вдохновляясь, молился Давид, и образ своих молитв нам оставил, потому что и мы воюем.
Христианин это воин. Его «брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12)
В этой борьбе и войне, то явной, то скрытой, человеку нужна та же неусыпная помощь Божия, что и библейскому царю, чтобы не изнемочь нам без отдыха. «Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня» (Пс. 3:6)
Нападения, бываемые на нас, двояки. Они приходят снаружи и изнутри. Никакого благородства во врагах нет. Они не ждут, пока один закончит свою борьбу и истощит злобу, а набрасываются всем скопом. Вот почему народ заметил и в пословицах выразил, что беда одна не приходит. Отсюда и начинается моление. «Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня, многие говорят душе моей: “нет ему спасения в Боге”.
Поколебать человека в вере, смутить его, поселить в душе вначале сомнение, потом отчаяние — цель врага. «Нет тебе спасения», — говорит противник. «Забыл тебя Бог. Не нужен ты Ему», и прочее. Здесь для человека начинается Ад, откуда два пути: к полному низвержению или к воскресению вместе с Воскресшим.
Молиться радостно, молиться в сладость, когда хваления и благодарения текут и переходят одно в другое есть великий подарок от Господа Сил. Великий подарок и редкий. Но молиться тогда, когда уста раскрываются с трудом, и язык неповоротлив, и мысль бездвижна — это большой труд и великий подвиг. Эта молитва похожа на тяжелую схватку с мощным противником. Поэтому Давид изобильно насыщает свою песнь военной лексикой.
— Ты, Господи, щит предо мною.
— Ты поражаешь в ланиту всех врагов моих; сокрушаешь зубы нечестивых.