— Вы читаете комментарии к своим публикациям, пытаетесь нащупать болевые для общества темы, вступаете в какой-то диалог с читателем?
— Я делаю это от случая к случаю — поскольку недисциплинирован, но я это делаю — поскольку тщеславен. Бывает, что резонанс вокруг одной статьи подталкивает к написанию следующей, но нечасто. В большинстве случаев я замечаю, что остаются мало замеченными по-настоящему выстраданные мною вещи. И такая культурная и интеллектуальная дистанция между читающей публикой и пишущим человеком несколько ранит. У меня нет обиды, но есть горечь, что мы живем в разных мирах. Однако идти на поводу у человеческих интересов — это опасно и унизительно. У Лосева есть такая фраза: «Истина обойдется без вас. Попробуйте вы обойтись без истины». Я, в общем-то, знаю, что тревожит людей, и, в принципе, надавить им на все мозоли, вызвав переполох и бум рецензий, не проблема. Только это — не моя цель. Надо все-таки говорить сущностные вещи и не бояться, что можешь быть не понят в своем поколении, можешь быть неправильно понят или можешь быть не понят никогда. Нельзя на сегодняшний день размениваться, нужно работать с перспективой. Журналистика и публицистика — это не сегодня для сегодня, это сегодня навсегда. Без пафоса и в тревоге. Если чувствуешь, что прав, просто честно делай свое дело, вспахивай свою ниву. Мандельштам писал, что поэзия — это состояние, в том числе, внутренней правоты. Проповеднику чувство внутренней правоты не дает превратиться в обслуживающий персонал. А непонимание — это элитарная вещь, его тоже надо заслужить.
— Отец Андрей, в статье для нашего журнала «Праздник должен быть словесным» Вы говорите о том, что мирянин тоже может проповедовать с амвона, если его подготовит священник. А Вам известны такие примеры?
— Да, и не один. У меня на приходе есть молодой человек, который прочел раза в три больше книг, чем я. Он пишет проповедь заранее, отсылает ее мне на редактирование и потом на запричастном стихе выходит с этой проповедью к прихожанам. У него есть конкретная область миссионерского интереса — толкование воскресного апостольского чтения. Это лакуна в сознании православного человека, потому что Апостол не истолкован для мирян. Мы вообще невнимательны к апостольскому чтению, это, прямо скажем, свинство, которое надо исправлять. Есть множество образованных людей, имеющих опыт воцерковления, хорошую интеллектуальную и духовную базу для того, чтобы говорить с людьми; способных к этому и не боящихся аудитории. Нужно бросать их в бой, и пусть они объясняют то, на что у нас не хватает времени и сил.
— Ваши прихожане, наверное, уже привыкли к таким, будем говорить, экспериментам. Но я сомневаюсь, что это будет принято широко. Люди не всегда с доверием относятся к словам священника, а к тому, что прозвучит из уст мирянина, тем более не прислушаются.
— Сомнение имеет право на существование, и умеренный скепсис — хорошая вещь. Нехороша всеядность. Но нельзя стоять на месте, надо находить талантливых людей. Ведь если мы умную, яркую личность не направим в русло каноничного благовестия Евангелия, она все равно будет проповедовать, только что-нибудь другое. Все сектантские миcсионеры — это люди, упущенные нами, как мыло, выскользнувшее из рук. Потому, что мы слишком заузили эту сферу, отдав ее только священнослужителям. И если мы сегодня не предоставим этим ярким личностям поле для деятельности, то завтра будем иметь в их лице оппонентов.
— А что в таком случае лучше: когда таких людей обнаруживает священник или когда они сами рвутся: «Дайте мне попроповедовать»?
— Если человек попадает к священнику со стороны и говорит: «Я хочу, я могу, я буду», то его нужно успокаивать, «причесывать», обхаживать и проверять, узнать его историю, следить за его чтением, требовать от него письменных работ, какой-то незаметной активности — взять его в пономари, в сторожа, в шоферы, узнать его семью, его болевые точки, степень воцерковления. Здесь требуется педагогическое чутье и пастырский талант. Бросать такого человека сразу в работу нельзя. Нужно, чтобы он полюбил Евхаристию и перестал верить в свою звезду… Понимаете, человек в любом церковном деле успешен тогда, когда он перестает верить в себя.