Сахаров на выборах победил, и каждое его выступление на съезде народных депутатов поначалу заканчивалось овацией, впоследствии — скандалом. Как-то некий воин-интернационалист заявил, что Афганистан был нашей победой, и предложил минутой молчания почтить память всех погибших там солдат. Зал встал, Сахаров остался сидеть на своем месте. Возмущенный «афганец» заявил, что с Сахаровым следует поступить по законам военного времени, и это вызвало всеобщий восторг и аплодисменты. Сахаров в одном из интервью как-то с горечью признался: «Жизнь моя сложилась так, что я сначала столкнулся с глобальными проблемами, а потом уже с более конкретными, личными, человеческими».
На съездах Сахаров возглавил московских депутатов, вокруг которых позже образовалась Межрегиональная группа — Афанасьев, Попов, Собчак, но еще без Ельцина. Он выступал за отмену 6-й статьи Конституции, провозглашавшей правящую роль КПСС в стране, за роспуск Варшавского договора и независимость Прибалтики. Надеялся, что свободные республики добровольно объединятся в Федерацию советских республик Европы и Азии, конституцию которых он составил.
За день до смерти, уезжая с заседания съезда, Сахаров сказал: «Эх, не дали додраться». И уходя спать в свой последний вечер, 14 декабря 1989 года, Сахаров сказал жене: «Завтра будет бой». Назавтра его не стало, Сахаров умер во сне.
Похороны Сахарова были самыми грандиозными в Москве после смерти Высоцкого — на них пришло 150 тысяч человек, которые несли плакаты с политическими лозунгами. Вскоре после этого демократические власти Москвы переименовали Новокировский проспект в проспект Сахарова и основали музей академика, который сейчас закрывается из-за отсутствия посетителей и нехватки средств. Последние пожертвования на него прислал другой борец за свободу — Борис Березовский.
Похоронен Андрей Дмитриевич на Востряковском кладбище, рядом с тещей Руфью Григорьевной, матерью Елены Боннэр, которую он любил и которая помогала ему в издательской деятельности. Такова была воля Сахарова.
№ 19(241), 21 мая 2001 года
Говорит и показывает Кремль (Дм. Быков под псевдонимом Андрей Гамалов)
Сегодня документалист и продюсер Виталий Манский — самый близкий к Кремлю человек среди всех российских деятелей культуры. После сенсационной премьеры его фильма «Путин. Високосный год», состоявшейся в День независимости на государственном телеканале, очевидно одно: в долгом споре о том, каким быть президенту в глазах простого россиянина, победила «манская» концепция — гуманистическая, общечеловеческая.
Львовский стрелец
Самый титулованный из российских документалистов (один перечень его наград занимает пятнадцать строк), призер фестивалей в Сан-Себастьяне, Оберхаузене, Сан-Франциско, Локарно и даже Петербурге, постановщик двадцати картин, в половине которых он выступал как сценарист или продюсер, Манский давно уже не нуждается в представлениях (по крайней мере в кругу специалистов). Но то, что выбор Кремля остановился именно на нем, само по себе неплохо характеризует вкусы нынешних властителей России: Манский как никто другой умеет эстетизировать самый заурядный кадр, придать высокий смысл тому, что, возможно, никакого внутреннего содержания не имело сроду.
Он родился 2 декабря 1963 года во Львове и с детства отличался разносторонностью интересов. «Снимать кино я хотел всегда, потому что очень рано начал чувствовать ужас уходящего времени. Удержать его любой ценой, сохранить хоть что-то — это желание всегда лежит в основе кинематографа, особенно документального». В 1982 году Манский поступил на операторский факультет ВГИКа (мастерская С.Медынского). Он не блистал прилежанием на лекциях и семинарах, но практику ремесла осваивал усердно. Этому не помешали ни ранний брак, ни рождение детей, ни чудовищные бытовые условия, в которых Манский жил с женой, тоже студенткой и тоже немосквичкой. Любопытно, что впервые на телеэкране он появился не как документалист, а как обитатель феноменально неблагоустроенной коммуналки (сюжет о ней вышел в одном из первых «Взглядов»).
Шоком для многих оказался фильм «Тело Ленина», в котором Манский собрал свидетельства специалистов, поддерживающих мумию вождя «в рабочем состоянии». Съемки были откровенными, часть закадрового текста была написана от лица вождя. Манский любит рассказывать о конфузе на швейцарской таможне: при ввозе картины на фестиваль коробка с надписью «Lenin's body» была задержана как незаконно ввозимый материал органического происхождения.