Вторая история была сугубо лингвистического свойства. Небольшая журналистская группа отправилась в чудесную европейскую страну в пиаровский тур — в 90-е такое часто практиковалось. В нашей компании было много публицистов, ставших сегодня знаменитыми, и красивых девушек, которые почему-то все как одна ушли из профессии. И был один мальчик изумительной крутизны, постоянно рассказывавший, как много и успешно он занимается спортом, какие у него исключительные аксессуары, в каких роскошных кругах он по этому поводу вращается… На второй день это стало утомлять, на третий — смешить, а на четвертый сделалось невыносимо. Жертвой его пиар-усилий чаще всего становилась самая красивая наша девушка, на которую он недвусмысленно нацелился. Когда на пятый день мы пошли смотреть теннисные соревнования и Женя завел волынку о том, что все играют неправильно, девушка не выдержала.
— Женя! — воскликнула она патетически. — Ты круче яйца! Ты его превзошел. Забудем о нем! Что оно нам далось, в самом деле! Кто оно такое, что оно себе позволяет?! Хватит, довольно, не будем больше говорить о яйце!
Женя уставился на нее в крайнем недоумении, он даже слегка приоткрыл рот, но девушка уже не могла остановиться.
— Что это мы, действительно, все о яйце да о яйце! Вот оно катается где-то вдали, печальное и бессмысленное, и тщетно пытается привлечь наше внимание. Оно побеждено, оно раздавлено, яйцо потеряло лицо! Оно позиционировало себя как крутое, но оказалось всмятку. Довольно, забыли, хватит, оно похерено, посрамлено, всеми плюнуто! Женя! Ты победил яйцо. Ты победитель яйца, яйцеборец, яйцевержец!
Кажется, он что-то понял. Еще пару раз, когда он порывался похвалить себя за очередное достижение, группа начинала хором скандировать «Яйцо потеряло лицо!», но в дальнейшем Женя сделался отличным товарищем. Я и сейчас с радостью слежу за его успехами — правда, он уже в Штатах, но профессию не бросил. Иногда шутка умной девушки меняет человека эффективней и милосердней, чем долгая грустная жизнь.
В общем, слава яйцам, как говорит веселый русский народ. Станем подражать им в калорийности и питательности, но никогда — в хрупкости, надменности и крутизне. И постараемся, чтобы наш фас не совпадал с профилем, а шея — с талией.
8 октября 2009 года
Эразм крепчает
28 октября этого года исполнится 540 лет со дня рождения Эразма Роттердамского и соответственно ровно 500 лет с того момента, как он, проводя осень у Томаса Мора в Англии, чуть не за месяц написал самое популярное свое сочинение, поныне широко цитируемую «Похвалу глупости».
В отличие от большинства средневековых текстов, читаемых главным образом из уважения к прошлому либо по соображениям сугубо школярским, «Похвала» может доставить массу удовольствия и сегодня. В большинстве интерпретаций отчего-то утверждается, что перед нами сочинение откровенно пародийное, на деле прославляющее ум; на этом фоне приятно выделяется анализ великого знатока Средневековья Леонида Пинского, утверждающего, что Эразм из Роттердама в своих похвалах вполне искренен, а глупость для него лишь синоним природности, естественности, всегда побеждающей хитросплетения пустого ума. Все великое — женская любовь, воинская храбрость, даже и самый альтруизм, самопожертвенная помощь ближнему, — суть порождения глупости, если рассматривать их с точки зрения банальной житейской сметки. С точки зрения ума лучше было бы не делать ничего, а в идеале так даже и не родиться; Эразм подводит к этому тонко и доказательно, и вся жизнь его — храбрая и веселая, несмотря на всю ученость, — была живой иллюстрацией к «Похвале».
Не станем забывать, что Эразм с его одиннадцатью томами дружеской переписки был кем-то вроде начштаба европейской гуманитарной интеллигенции, сравнение его с Вольтером стало общим местом (и Вольтер недвусмысленно подражал его стилистике в «Философских повестях») — и потому «Похвалу» естественно оценить как обращение ко всей честной компании, пытающейся объединенными усилиями расшатать церковное всемогущество и плавно конвертировать Средневековье в новые времена. Без революций, конечно, не обойдется, но в целом конвертация эта оказалась удивительно успешной и сравнительно бескровной; у Просвещения свои издержки — вроде Великой французской революции, — а все-таки посильной гуманизацией, резким убыванием мракобесия и какими-никакими гражданскими свободами человечество обязано ему. «Похвала» содержит недвусмысленное и важное послание, и перечитать его сегодня весьма полезно: братие, хватит обращать внимание на идеологические разногласия. Все это от ума. Мы все никогда друг с другом не договоримся, ибо схоластика исключает компромиссы: цель схоластика — победить в споре и доказать свою просвещенность, а не достичь истины. От ума — все величайшие разногласия и бессмысленные ошибки; от ума — праздные теоретизирования, от него же — ложные разделения. Нам нужно объединяться, и объединяться не на интеллектуальных, а на моральных принципах.