— Очень хорошо, — согласился я. — Он заходит на сайт топор ру и покупает топор, потом берет пилу ру…
— Лучше пилу ком, — сказал Андрей. — Мы купили тогда пилу, а она тупая, помнишь? Или даже пилу де, немецкую. Как у соседа.
— Но хотя бы топор может быть ру?
— Это да, это пусть.
— О'кей, он купил топор ру и пилу де. И как он будет строить лодку?
— Он еще купит гвозди, — подумав, сказал Андрей. — Надо зайти на гвозди ру.
— И молоток ру.
— Молоток ру, да. А еще лучше он бы зашел на сайт ремонт ру и нанял рабочих.
— Каких рабочих? — все-таки я не был готов к такому повороту сюжета.
— Молдаванских, — сказал Андрей. — Или украинских. У нас какие ремонт делали?
— Молдаване, — вспомнил я. — Два кандидата физических наук.
— Ну вот, он их выпишет, и они быстро построят лодку. Он бы сам построил, но он же не умеет. Это целое дело, а он еще во втором классе. Она должна быть большая, потому что океан. Там на ремонте ру должны быть объявления. Или еще на каком-нибудь сайте, я не знаю. Например, рабочий ру.
— Он бы лучше туземцев нанял, — сказал я. — Зачем молдаване будут отнимать рабочие места у туземцев? ДПНИ заругается.
— Что такое ДПНИ? — быстро спросил ребенок.
— Это тебе рано знать. Меньше знаешь — крепче спишь. Людоеды местные, короче.
— Ты все забыл! — обиделся Андрей. — Этот остров необитаем!
— То есть абсолютно?
— Абсолютно. Нет, он может, конечно, кого-то выписать. Он может зайти на зверьки ру и выписать какую-нибудь зверюшку.
— Слушай, — не выдержал я. — Откуда ты знаешь все эти сайты?!
— Саша покупал хомяка, — простодушно признался Андрей. — Ему через час привезли. Папа на него ругался, но куда деваться, если привезли? Они открывают дверь — а там: превед, хомяг!
Он залился простодушным смехом.
— Но ты-то ничего не покупаешь? — спросил я дрожащим голосом.
— Нет, я только смотрю. У меня же уже есть хомяг. Ну вот, а потом он может выписать каких-нибудь людей. И телевизор.
— А куда он воткнет телевизор?
— Есть с батарейками. На горбушке ру. И людей, только надо подумать откуда. Можно зайти в чат кроватка ру и сказать: ребята, я на необитаемом острове, вот мои координаты. Обязательно кто-нибудь поедет.
Хорошо, что этому островному мальчику не пришло в голову зайти на сайт девочки ру и выписать кого-нибудь оттуда. Все-таки у меня растет славный, чистый ребенок.
— Андрей, — сказал я вкрадчиво, — все это чудесно, но подозреваю, что топор и пилу ему придется делать самостоятельно. И гвозди тоже. И забивать их самому. Потому что на необитаемом острове, Андрей, нет интернета!
— То есть как? — спросил он после паузы.
— А вот так! — торжествовал я. — Это же необитаемый остров, сын! Там не может быть компьютера по определению!
— А зачем компьютер? — спросил он снисходительно. — Можно же по мобильному выйти! Мобильный-то он не утопил, верно?
И он показал мне, как выйти по мобильному.
Этому поколению никогда не придется забивать гвозди. Главное, чтобы у них не отняли мобильники.
— Ладно, — сказал я. — Спи ру. Иначе по попе ру прилетит шлепок ком.
— Такого сайта нет! — гнусно захихикал он. — И попы ру нет!
— Откуда ты знаешь?
— Я проверял, — сказал он гордо. — Еще когда ты в прошлый раз пообещал.
4 декабря 2006 года
Рецессивная Россия
Называться патриотом и националистом в России становится опасно: у власти дошли наконец руки до Бориса Миронова, чьи перлы широко тиражировались каких-нибудь пять лет назад. Предлагаю патриотам тонкий эвфемизм, с помощью которого можно надежно замаскироваться, и никто ничего не докажет. На выборы надо идти под названием «Рецессивная Россия». Под знамена этого движения можно привлечь массу народу — в том числе сторонников суверенной демократии, поскольку она в общем сводится к тому же. Я вообще думаю, что идея рецессивности окажется близка сегодняшней России. И звучит красиво, и Запад не догадается.
Суть же в следующем: еще в 1927 году в знаменитой книге «Что нам в них не нравится» антисемит-теоретик Василий Шульгин писал об опасности русско-еврейских браков. Русские, утверждал Шульгин, в таких браках утрачивают свои черты: они подавляются «юдаистскими», более резко выраженными. Шульгин генетики не знал, не то непременно вспомнил бы, что бывают признаки доминантные, а бывают рецессивные, подавляемые при воспроизводстве. Допустим, карие глаза — доминантные, а зеленые — рецессивные, и у кареглазого отца от зеленоглазой матери все равно родится ребенок с шоколадной радужкой. Рецессивность можно воспринимать как особый извод духовности: вот, мы самые хрупкие и уязвимые, кто только над нами не доминирует… Согласимся, что идея национального превосходства отрицает идею конкуренции: мы настолько хороши, что доказать этого не можем. Это, собственно, и не доказывается: предложено верить на слово.