Это он, старый ворон Меншиков, беглый олигарх, направлял восстание яицкого дестабилизатора и внушал казакам гадкие антиправительственные мысли. Доказательства? А дата 1773 вам ничего не доказывает? Это же столетие Меншикова! Вот к своему столетию он и устроил этот олигархический реванш — попытался посягнуть на российский престол руками подкупленного оренбургского казака, да не тут-то было.
Кознями Меншикова можно было бы объяснить все политические убийства и интриги в России XVIII века, алкоголизм Ломоносова, фаворитизм Екатерины, расточительность Елизаветы, жестокость Анны, гибель двух последних Петров и — задним числом — Первого, которого траванул, несомненно, он же. Это он познакомил Петра I с Екатериной I, которую до этого опробовал сам, и через нее упрочивал немецкое влияние на Руси. Это он саботировал строительство Петербурга, устраивая наводнения.
Кстати, все наводнения тридцатых, сороковых и пятидесятых — тоже его рук дело. Эпидемии, неурожаи, приступы царской гневливости, бунты, военные неудачи — всего этого в блистательном XVIII столетии было полным-полно и всему этому могло найтись универсальное и легко запоминающееся объяснение. Если бы Александра Даниловича Меншикова вовремя предупредили об опале и склонили к бегству в любую из западных держав, которой только льстил бы такой могущественный изгнанник.
А ссылать его в Сибирь было вовсе не обязательно. Вполне достаточно было бы в честь города Березова прибавить к его бесчисленным титулам — Светлейший, Римский, Ижорский, Шлиссельбургский, Штеттинский — еще один.
18 сентября 2007 года
Где пророк, там и порок?
«Нахальные слухи гуляют — и многих весьма окрыляют, — что будто бы метит пророков крепчание тайных пороков», — сказала Юнна Мориц еще в 1977 году, тут же разоблачив это расхожее убеждение, столь приятное для обывателя и льстящее его личной тайной порочности. Но с этим мифом, как со всеми предрассудками толпы, ничего не поделаешь — он вечен. История польского убийцы Кристиана Балы подлила масла в огонь: писатель и преступник, стало быть, — одно и то же!
Слово в защиту
Хотелось бы как-то, что ли, защитить писателей. Дело в том, что случай Балы — это как раз история пишущего маньяка, а не маньячащего литератора. Человек убил любовника жены и очень огорчился, что никто не обнаружил исполнителя идеального убийства. Тогда — подобно герою набоковского «Отчаяния» — он описал свое преступление, дабы все обалдели, и судмедэксперт, расследовавший убийство бизнесмена Янишевского, подивился количеству совпадений с реальностью.
Бала в каком-то смысле добился того, чего хотел: про него узнали все. Но называть роман «Амок» шедевром поостерегся бы и самый пристрастный читатель: конечно, эта книжка будет теперь распродаваться по всему миру значительно лучше, но сравнить ее с цвейговским «Амоком» никак невозможно. А Цвейг никого не убивал.
Маньяки пишут часто, и чаще всего из тщеславия: это важная компонента маньяческой личности, непременный спутник людей униженных и затравленных, жаждущих компенсации. Так появляются автобиографические романы знаменитых убийц.
Иногда среди маньяков водятся исключительные мыслители и хитрые манипуляторы общественным мнением — так появляется, скажем, проза де Сада, которого сильным писателем никак не назовешь, но увязывать свои частные мании с общественными пороками и историческими катаклизмами он был мастер. Существует целая литература о том, как де Сад вырос из философии просвещения, — хотя он и без всякой философии просвещения любил бы мучить женщин, просто подводил бы под это другие философские основания.
Проза маньяков хорошо продается, но написана она, как правило, посредственно, потому что мономаны — люди, зацикленные на одной идее или страсти, — редко обладают пластическим даром. Хотя порассуждать о своих злодействах очень любят — и это касается не только убийц или насильников, но и государственных деятелей, обожающих автобиографии.
Преступление, о котором никто не узнал, — не преступление. Нет той радости. Надо встать в позу и поведать миру, как именно ты душил, насиловал, резал, посылал на смерть: не зря Андрей Синявский замечал, что в лагере на писателя смотрели с уважением, как на главного вора. Блатные очень любят славу, без нее и стараться не стоит.
Попытка расслабиться
Помилуйте, возразите вы, но как же сотни писателей, замеченных в порочных страстях? Как же алкоголики, бабники, мошенники, прославившиеся гениальными текстами и аморальным поведением? Да, отвечу я вам, такая тема существует и подробно исследуется. В Саранске живет поэт и историк Сергей Сеничев, так он уже трехтомную энциклопедию подготовил на тему «Гений и порок».