Алтурин понял, что работа в издательстве и профессия матушки наложили на Знаменскую несмываемый отпечаток. Дождавшись, когда после очередной кофейной инъекции она снова обретет способность шевелиться, он сослался на дела и выпроводил хазаровскую следовательницу. Через полчаса по его звонку явился рыжеусый, высокий и неуместно веселый лейтенант милиции.
— Пингвинов, — представился он. — Что пропало?
— Все пропало, — вздохнул Алтурин и рассказал свою историю.
Пингвинов долго и придирчиво изучал бокалы.
— Отпечатков губ нет, — сказал он с усмешкой. — Только наливали, но не пили. И руки дрожали — то ли перепугали вы их своим романом, то ли бутылка тяжелая…
— Обычное «мартини», ноль семьдесят пять, — вздохнул писатель.
Его жена давно вернулась от визажиста, дочь пришла с прогулки и теперь наряжалась перед зеркалом в материнскую белую кружевную ночную рубашку, купленную во время семейного отдыха в Греции. Вот пустозвонка растет, подумал писатель. Вся в мать, одни наряды и шоколад на уме…
— Харитон! — воскликнула жена Алтурина, открывая свой платяной шкаф. — Смотри, у меня тоже все перерыто!
Пингвинов легко вскочил с места, вежливо спросил: «Вы позволите?» — и отодвинул хозяйку в сторону. После того, как дверца была открыта, смятые вещи большими комками повалились с полок: похоже, их сначала вывалили на пол, затем спешно, кучей затолкали обратно. Полировка двери хранила на себе большую и давнюю коллекцию хозяйских отпечатков — взрослых повыше и детских пониже; похоже, мебель давно не чистили. Пингвинов был уверен, что ничего не найдет, но на всякий случай снял отпечатки.
Затем была призвана няня Света. Двадцатитрехлетняя выпускница иняза, хлопая длинными ресницами и нервно обдирая дотоле безупречный вишневый лак с ногтей, сообщила, что с утра они с Лизой занимались математикой и английским, затем обедали, потом Лиза тихо-тихо играла у себя в комнате под ее пристальным наблюдением, а с шестнадцати ноль-ноль до девятнадцати тридцати они пребывали на длительной прогулке в парке.
— Следовательно, в это время и произошло ограбление, — напряженно и не вполне естественно произнес писатель.
— Больше ничего не пропало?
— Пропало! — вскрикнула Алтурина, которая как раз пересчитывала свои драгоценности. — Брошка, большая золотая брошка с рубинами, в форме змеи.
— Где-то я это уже слышал, — подумал писатель и в десятый раз потер лоб рукой. — Какие, по вашему, шакалы? В форме змеи… Тьфу ты, черт, какая чушь лезет в голову…
Жена Алтурина меж тем бушевала:
— Самая безвкусная моя вещь! Я полгода ее не надевала! Кто мог польститься?
— Ну, если взяли и роман, — стало быть, вкус у них приличный, — самодовольно заметил Харитон.
Пингвинов усмехнулся в усы, продолжая осматривать комнату.
— Скажите, — спросил он вдруг, — а девочка ваша часто наряжается в чужое?
— Бывает, — рассеянно ответил писатель. — Вообще, спросите у жены, у няни…
— Няню я о многом еще расспрошу, — хитро подмигнул красавице рыжий лейтенант. — Например, о том, что она делает сегодня вечером.
— А вам-то что? — брезгливо дернула плечиком выпускница иняза.
— А то, голубушка, — назидательно промолвил лейтанант, поднимая палец, — что не по клубам надо ходить, а с детьми заниматься!
— Откуда вы знаете? — побледнела она.
— Да вон у вас из нагрудного кармашка билетик торчит, в клуб «Убиться веником», — засмеялся лейтенант. — А дети — они внимания требуют. С ними надо играть…
— В нерабочее время куда хочу, туда и хожу, — презрительно отвечала девица.
— Да вы и в рабочее не умеете девочку занять, — вскользь заметил лейтенант, глядя, как Лиза кружится перед зеркалом. — Лизочка, ты во что играть любишь?
— Во всякое, — отвечала ангелоподобная девочка. — В маленькую хозяйку большого дома, например. Будто я хозяйка, вся такая разодетая, и у меня прием.
— Нечего сказать, хорошие игры, — буркнул Алтурин. — Ты хоть раз видела, чтобы у нас был прием? Работаю, работаю, а ребенок вот о чем мечтает…
— А еще во что ты играешь? — не слушая его, продолжал лейтенант.
— В Барби и Кена. Я им кроватку сделала… ой, — девочка покраснела и потупилась.
— А что такое? — заинтересовался Пингвинов.
— А они у меня там… в общем, живут. — Больше из Лизы не удалось выколотить ничего.
— Так-так, — задумчиво оглядеся Пингвинов. — А подметаете вы тут часто?
— К нам приходит женщина, помогает, — ответила жена Алтурина. — Но сейчас лето, она у себя в деревне. Вернется только в сентябре.