Тем не менее нельзя не признать, что собака — любимая героиня русской литературы и русского сознания; кошке здесь повезло значительно меньше. Причина проста: главным русским развлечением всегда бывала охота, а главной спутницей охотника — собака. Почти все создатели великой русской усадебной литературы, в диапазоне от Аксакова до Некрасова, обожали собак, фотографировались с ними, посвящали им стихи и прозу; когда Зина Некрасова случайно застрелила на охоте борзого кобеля Кадо, Некрасов приказал установить над его могилой памятник, и поныне доступный обозрению в Чудовой Луке под Петербургом. Тургенев на многих фотографиях и портретах запечатлен с любимыми борзыми, Чехов хоть и не охотился, но обожал собак и тоже часто снимался с ними (да и любимая его героиня у него — с собачкой). Куприн, Горький, Андреев — кого ни возьми, все с песиками. Самое трогательное из произведений Тургенева — о собаке, и именно Муму сделана у него символом человеческой души. Рассказ-то ведь не такой простой: поколения школьников мучаются над вопросом «Зачем Герасим утопил Муму». Почему он не мог уйти вместе с ней от проклятой барыни?! Ведь сам же в конце концов ушел! А в том и дело, что уйти он мог, только убив что-то в себе, утопив свое, так сказать, муму: неназываемую тайную сущность. Без этого не обретается свобода. Чуть не двадцать лет спустя Тургенев вернулся к той же теме, написав «Собаку» — где собака сделана уже метафорой совести: чуть герой ложится спать, как тут же под кроватью у него что-то начинает урчать, возиться, трясти ушами… Он под кровать со свечкой: никого, и звуки стихли. Он опять спать: урчит, фырчит, ушами машет! Не буду пересказывать эту прелестную историю, достойную Стивена Кинга: настоящий русский триллер, на какие Тургенев был первостатейным мастером. Факт тот, что собака выступала символом всего лучшего, чистого, доброго и надежного. И не зря самое слезное стихотворение в русской литературе — есенинская «Песнь о собаке».
Возобладала иная функция собаки — охранительная, служебная; вместо борзых любимыми героями советской прозы и поэзии сделались овчарки.
Мухтары и Джульбарсы победоносно шествовали из киноленты в киноленту, а пес Никиты Карацупы по кличке Индус наверняка стал бы идеалом для тысяч советских овчарок, если бы они умели читать. Карацупа с Индусом задержали 467 нарушителей (дело было в Гродековском пограничном отряде на Дальнем Востоке). Не знаю, правда, к нам бежали эти нарушители (в качестве диверсантов) или от нас (в качестве эмигрантов), но Карацупа с Индусом тормозили всех.
У всякого советского положительного героя обязательно была собака, за которой он преданно ухаживал в надежде когда-нибудь вместе с нею призваться в армию.
Пес стал до того популярен в качестве национального героя, что свою лучшую, на мой вкус, басню — о двух моделях поведения в заведомо безвыходной ситуации, — Сергей Михалков написал именно о собаках. Если помните, есть у него такой классический текст: «Полкан и Шавка». Волки окружили двух служебных собак. Ясно, что задерут. За волками явное численное преимущество. Полкан наговорил волкам грубостей, а Шавка стала умиляться, ластиться, просить прощения и всячески выслуживать себе жизнь.
Волки, как известно, «на всякий случай раньше Шавку съели». Ну и, само собой, — «У басенки моей простейшая мораль: мне жаль Полкана. Шавки мне не жаль».
Жаль, конечно, всех, но по сути-то Михалков прав: если уж попадаешь в ситуацию, не предполагающую выхода, — нужно хотя бы устроить себе прощальное развлечение, наговорив врагам гадостей. Именно так — героически, нерационально — вели себя все советские положительные собаки. Дело в том, что у собаки инстинкт гораздо сильнее рассудка — преданность пса не знает различий, он одинаково верен злому и доброму хозяину. Именно такая нерассуждающая верность требовалась от советского человека.
Потому что иначе он начал бы задумываться: а так ли хорошо дело, которому я служу? А надо ли любить страну только за то, что я в ней родился? А почему самым лучшим является то, чего я не выбираю? Ну и так далее.
Однако советский человек должен был вести себя уж подлинно как собака — то есть сохранять верность даже и тому, кто двадцать раз себя скомпрометировал. Об этом написал Эдуард Асадов самое пронзительное и самое знаменитое свое стихотворение — «Балладу о рыжей дворняге», которую знали наизусть все школьницы. Помните: «Ведь может быть тело дворняги, а сердце — чистейшей породы».