. . . . . . . . . . . . . .
Пять лучших стилизаций в новейшей литературе
Одни почему-то возмущаются (главным образом эротическими деталями — Брюсов был большой охотник до откровенных сцен), другие восхищаются, но хотим мы того или нет — перед нами самая точная стилизация не только под пушкинский «звонкий ямб», но и под его композиционные приемы, и под самый образ мыслей. Попытка закончить «Египетские ночи» по пушкинским черновикам и планам принесла Брюсову журнальную брань и глубочайшее моральное удовлетворение. Полагаем, что непредвзятый исследователь, перед которым оказался бы этот текст, ни в жизнь не атрибутировал его как брюсовский — и с огромной долей вероятности приписал бы Пушкину.
Джеймс Макферсон (1736–1796) «Поэмы Оссиана»Цикл стилизаций под творения горного шотландского барда Оссиана, жившего в III веке н. э. и писавшего на гаэльском диалекте. Собственные стихи Макферсона успеха не имели, а вот поэмы Оссиана принесли ему всемирную славу. Никто не интересовался чувствами и мыслями шотландского учителя, но, будучи приданы древнему барду, они завоевали Европу. Так Макферсон на собственной шкуре открыл парадокс, описанный впоследствии не менее известным стилизатором, Борхесом, в «Пьере Менаре», авторе «Дон Кихота». Образ автора бросает сильнейший отсвет на текст — сам Макферсон до конца дней ревновал к Оссиану, «похитившему» его героические поэмы «Фингал» и «Темора», которые никому не были бы интересны, напиши их реальный шотландец XVIII века.
Томас Чаттертон «Поэмы Роули»Молодой английский поэт с задатками гения (1752–1770) с 12 лет до самого самоубийства в неполных 18 писал стихи и поэмы от имени средневекового английского монаха, с полным соблюдением лексических и, что важней, мировоззренческих особенностей поэзии XV века. Спор о том, был ли Чаттертон гениальным мистификатором или действительно обнаружил стихи великого английского поэта, тянулся несколько десятилетий, пока авторство Чаттертона не было доказано окончательно. Неподражаемый образец точной стилизации.
Леонид Леонов «Туатамур»Ранний Леонов стилизовался то под Достоевского, то под мещанские записки, то под русскую народную сказку — но и в зрелые годы не создал ничего равного «Туатамур», великолепной прозаической поэме о любви древнего завоевателя. Ритм, образы, знание реалий, — короче, Леонов почувствовал Восток как никто другой. И даже блистательная «насреддиновская» дилогия Леонида Соловьева не сравнится по тонкости узора с этой виртуозной подделкой под кровавую и романтическую легенду — Леонов не зря выделял ее из написанного в двадцатые.
Умберто Эко «Имя розы»Умберто Эко был хорошо известен в семиотических кругах, но всемирную славу принес ему роман «Имя розы», стилизованный под средневековую рукопись. Эко, разумеется, не скрывал авторства и лишь для смеха поиграл в литературную игру, ставшую уже традиционной для европейских романтиков, — мол, я не я и рукопись не моя. Однако тончайшие намеки, рассыпанные по тексту, оказались доступны лишь посвященным — особо продвинутым медиевистам. Эко вынужден был написать специальные «Заметки на полях», дабы прояснить все темные места «средневекового» текста, включая название.
№ 6, июнь 2009 года
Sun of a beach
Наивны люди, полагающие, что на пляже надо читать пустую, необременительную литературу, которая не грузит мозги и проходит через них, не задевая: в левый глаз втекает, из правого вытекает. Жизнь держится на контрастах, утка хороша с яблоками, влечение острей в минуты опасности, а на пляже надо читать не то, что развлекает, а то, что способствует реальному отдыху. Отдых же от безделья отличается радикально: безделье скучно, и именно такие чувства испытывает ваш покорный слуга, мучительно увязая в женском детективе Хмелевской или продираясь сквозь офисный триллер Гришема. Могу поделиться лишь собственным читательским опытом, но он не так мал. На пляже надо читать литературу трех видов: либо экзотическую, позволяющую вообразить побережье Оки или галечные отмели Крыма какой-нибудь голубой лагуной; либо морскую приключенческую, кладоискательскую, романтическую; либо литературу эпохи джаза, описания роскоши, тоже предпочтительно пляжной и отельной, но при том с трагической подоплекой. Чтобы чувствовался контраст между страданиями богатых и вашими тихими среднеклассными радостями.