Сегодняшний Ленин — по крайней мере в глазах большинства — гений национальной самоорганизации, великий тактик революционной борьбы (с этим-то уж вряд ли кто-то станет спорить: в плане политического цинизма он превосходит всех европейских политиков, включая Талейрана).
Сегодняшний Ленин — не идол, не навязанный государством памятник, торчащий по всем вокзальным площадям, а подпольщик, долго и сознательно преследуемый антикоммунистами всех мастей. И среди этих антикоммунистов — не только защитники личной свободы и личной инициативы, не только христианские демократы и проповедники толерантности, но и новые русские олигархи, и вся ельцинская камарилья — при том, что у Ельцина и Ленина весьма много общего, — и откровенные циники и демагоги, ненавидящие любую идейность по причине её потенциальной кровавости.
Закопать Ленина сегодня — значит «зарыть и забыть» саму возможность восстания масс. Понимаю, если бы Ленина ниспровергали, когда он был в силе и славе, на вершине пирамиды государственных символов; но сегодня, когда большинство школьников понятия о нём не имеют, да и средний класс подзабыл, что он такого наворотил, — давайте сначала проведём широкую общественную дискуссию! Ей-богу, это будет полезно и познавательно.
Ведь перечитывание Ленина — само по себе весьма плодотворное занятие: он интересный критик, сильный публицист, умеет писать увлекательно и, страшно сказать, смешно. Ленин весело ругается и талантливо передёргивает — это тоже надо уметь. Ленин обладает пассионарностью — то есть умеет зажечь собственной убеждённостью. Но кто, кроме Славоя Жижека, умеет сегодня читать и перечитывать его, извлекая из этой отнюдь не устаревшей публицистики чрезвычайно полезные уроки? С Лениным можно и должно спорить — но именно спорить, а не закапывать.
Я намеренно не поднимаю здесь вопроса о том, что мавзолей — часть нашей истории и культуры, что мимо него шли умирать защитники Москвы после парада 1941 года, что Щусев был не последний архитектор в российской истории и т. д.
Судьба мёртвого камня заботит меня менее всего, я вообще не поклонник и не знаток «застывшей музыки», а вот активность и самоорганизация масс волнуют меня весьма сильно. И я подозреваю, что для сегодняшней власти — а значит, и для русской государственности в целом — зарытый Ленин может оказаться грозней выставленного на всеобщее обозрение. Мне кажется, что, чем Ленин сегодня страшней для власти, тем он убедительней для масс. И я отнюдь не убеждён, что эти революционизированные массы мне сильно понравятся — потому что и в 1917 году они, увы, добились только возрождения империи в сильно редуцированном и упрощённом виде. А сегодня и упрощать уже, по сути, некуда.
Ленина стоит помнить, читать и перечитывать, разбирать и возражать, возвращать в актуальный контекст, делать его частью нашего повседневного опыта — чтобы учитывать его уроки, перенимать достоинства и не повторять его ошибок.
Закапывать его — не лучший способ освоения ленинского наследия. Это вернейший путь к повторению вечного русского круга. Пусть Ленина похоронят те, кто будет иметь на это моральное право, — свободно избранные, умные и бескорыстные правители великой России, в которой мы все, надеюсь, успеем ещё пожить.
15 февраля 2011 года
Две страшные двойки
В июне Россия отметит 70-летие начала Великой Отечественной войны, и эта дата ― скорее скорбная, чем славная,― наверняка ознаменуется ещё одной перепалкой относительно сталинской готовности/неготовности к гитлеровской агрессии. Копья будут ломаться по полной программе ― главным образом, конечно, в Интернете, ибо в официальную прессу критиков сталинизма приглашают сегодня лишь для показательного разгрома,― но точки зрения в будущей полемике сформулированы давно и общий ход спора предсказуем. Вариантов, собственно, три:
1. СССР превосходно подготовился к войне, вся страна ожидала нападения, Сталин открытым текстом предупредил о нём на встрече с выпускниками военных академий 5 мая 1941 года ― воспоминания об этой встрече многочисленны и недвусмысленны. Армия находилась в процессе модернизации, который был бы триумфально завершён к 1942 году. Договор с Германией о ненападении был блестящим тактическим ходом, Сталину удалось выиграть время, обмануть Гитлера и т. д. Несмотря на период неудач в начале войны (сталинисты вообще предпочитают мягкие формулировки, когда речь идёт об их любимце,― «отдельные ошибки», «период неудач»), Советская армия благодаря железной воле Сталина собралась, перестроилась, организовалась и т. д. Это точка зрения сталинистов в широком спектре ― от оголтелого вожделюбия до умеренной советской ностальгии. Победа для таких людей списывает всё. Наиболее мягкие сталинисты признают, что вождь не знал, недопонимал и недооценивал (нужное вписать), но страна сегодня нуждается в объединяющем мифе, а ничто, кроме войны, нам такого мифа не даст. И потому любой поиск правды в этом вопросе рубит и без того гнилой сук, на котором сегодня удерживается российская патриотическая фразеология.