И он ушёл в село Ахалгори, куда его сослуживцы часто бегали за едой и чачей. У него было 26 тысяч рублей боевых — их получали все военнослужащие, оказавшиеся в Осетии, независимо от того, участвовали они в боевых действиях или нет. На эти деньги он купил гражданскую одежду — брюки, свитер, и попросился пожить в одну семью. Прожил десять дней. Гулял по селу свободно, никто его не искал. Тогда он надел форму (тёплой гражданки не было) и ушёл в сторону Грузии, где и был задержан грузинской полицией. Это в часе езды от Тбилиси. Его привезли в грузинскую столицу и предложили сделать заявление. Он попросил политического убежища, не предполагая, что это насовсем. Сказал, что вернётся в Россию, когда там «всё успокоится».
Начался невероятный кипеж, простите за жаргон, но я не знаю, как это назвать иначе. Блогосфера раскололась — она раскалывается под любым предлогом. Одни утверждали, что солдаты служат в скотских условиях и что всё он правильно сделал. Другие спрашивали, как было насчёт условий под Москвой в декабре 1941 года и что следовало бы сделать с солдатом, который отправился на немецкую сторону помыться.
Масла в огонь подлило интервью Глухова в «Макдоналдсе» в центре Тбилиси: там сержант повторил агентству Рейтер свою нехитрую одиссею, но над гамбургером, который он жадно ел, не прикололся только ленивый. Это был гениальный пиар-ход грузинской стороны, счастливо совпавший с её скудными финансовыми возможностями: и денег много не потратили, и продажу России за гамбургер изобразили.
Министерство обороны России выступило в традиционном жанре. Сначала сообщили, что Глухов был похищен и обработан психотропными препаратами. Одновременно была выдвинута версия, что он был попросту плохим солдатом, потому что хорошего не похитят. Версия о его плохизме существовала в двух вариантах: во-первых, он якобы начал дедовать. У него возник конфликт, и он ушёл. Жестокий дед, уходящий из части после конфликта с молодыми, — это пять! Но вторая версия оказалась ещё круче. Оказывается, Глухов был замешан в неких финансовых махинациях и потому ушёл. Тогда уж лучше — показался грузинам перспективным кадром в смысле финансовых афер и был похищен для спасения грузинской экономики!
Хорошо ещё, что Глухов первым использовал аргумент насчёт бани, потому что обычная претензия министерства обороны к дезертировавшим, избитым или повесившимся солдатам заключается в том, что они не любили мыться. Я не знаю, почему в армии придают такое значение чистоплотности, но множество раз наблюдал этот железный аргумент во время расследования армейских ЧП.
Но Глухову мудрено было помыться: он с середины декабря по конец января был в бане один раз. А все, кого опросили в его родном городе, отзывались о нём как о патологическом чистюле с манией опрятности, что тоже есть один из признаков аутизма, но в Сарапульском военкомате, вероятно, такого слова не знали. Там знали слово «план».
Сотрудники грузинского МВД, к которым я обратился, чтобы мне устроили встречу с Глуховым, не чинили никаких препятствий. Я приехал в стекляшку «Тбилисури» на площади Свободы, и через десять минут туда привезли Глухова. Я два часа клещами вытягивал из него подробности службы, но так и не узнал ничего сенсационного. Грузинской стороне он тоже явно без надобности: о том, что войну начала Россия, здесь и так день и ночь талдычат все СМИ. О том, что Саакашвили дал приказ обстреливать Цхинвал из «Града», не говорят вовсе. О том, что Россия готовится к войне, в Тбилиси тоже говорили всё лето, а потому использовать Глухова как свидетеля боевых приготовлений опять же нет никакого смысла. Он может, конечно, рассказать, как бедно живёт его семья в Сарапуле, но любая грузинская деревня в десяти километрах от Тбилиси живёт ничуть не богаче.
Короче, что с ним делать — не знает никто. Сам он надеется устроиться в Тбилиси на должность программиста. В России его никто особо не ждёт — семья разве что, но она страшно напугана происшедшим. В моём блокноте он пишет, что никто его «не похищал носильно». Носильно, понимаете?
Для меня неадекватность Глухова несомненна, но я сильно сомневаюсь, что большинство солдат российской армии дали бы ему сегодня серьёзную фору. Армия формируется по остаточному принципу — туда попадают те, кто не сумел сбежать, заплатить или откосить. У этой армии нет ни идеологов, ни отцов-командиров, ни чёткого понимания своих целей. Глухов как-то нечаянно, как Швейк, выявил весь абсурд современной российской и околороссийской ситуации. Он искренне не понимает, что совершил воинское преступление и ушёл к противнику. Он не понимает, что Грузия — чужая страна, но ведь и большинство российских политиков не понимают этого.