Мне не так уж страшно было бы жить в стране, где нет свободы слова: она никуда не девается — просто уходит в те сферы, где ее никакое правительство не достанет. Мне гораздо страшнее жить в стране, где попадание в борцы, либералы и светочи (а также сатрапы, гонители и душители) — до такой степени лотерейно. Работаешь ты в телекомпании одного малоприятного магната — и ты светоч, а переходишь в телекомпанию одного малоприятного эстета — и ты душитель. Работаешь в администрации питерского мэра — демократ, переехал и попал в преемники — сатрап. Защищаешь в циничных и лживых репортажах интересы работодателя — лучший репортер отечества; защищаешь в столь же циничных и не менее лживых репортажах интересы Отечества — Иуда-предатель. Эти правила игры мне не нравятся. Люди-то одни и те же, и были одними и теми же — что в составе НТВ, что в составе РТР, что в Кремле, что в оппозиции. Убеждения их случайны, методы одинаковы, а принципы отсутствуют. Потому и история повторяется, как одна и та же пьеса в разных декорациях: от актера ведь не требуется, чтобы он по-настоящему душил Дездемону или умирал от ядовитого клинка Лаэрта. Он после спектакля спокойно себе пойдет домой, с сосисками в пакете, и сварит себе эти сосиски, и просмотрит дневник сына… А зрители из тех, что поглупей, долго еще будут митинговать в зале, делясь на «левых» и «правых» и обсуждая судьбы персонажей.
Нет уж, братцы. И пьесу вашу я видел, и играли вы так себе, и дома у меня — свои сосиски и свои дети.
21 апреля 2006 года
№ 411, 24 апреля 2006 года
Счастливый мальчик
Никита Гладышев — исключительно счастливый мальчик. Андрею Сычеву — другому мальчику, о чьей судьбе случайно или не случайно узнала вся страна, — повезло гораздо меньше. Его покалечили. Гладышев отделался легким испугом и сотрясением мозга средней тяжести. Но главное везение не в этом. Его судьба — вообще цепь удивительных случайностей. Когда два сержанта милиции из Басманного ОВД прибыли по тревоге в район детского сада, где сработала сигнализация, им попался именно Гладышев, а не кто-то другой, и Гладышев всероссийски прославился. Когда два сержанта стали его бить, Никита сгруппировался и прикрыл голову, так что получил всего несколько ссадин, хоть и обширных. Когда его пихнули в машину и повезли в отделение, пугая, что сейчас убьют и закопают на свалке у стадиона «Локомотив», друзья тринадцатилетнего Гладышева не испугались и бросились за машиной следом, чтобы заметить, в каком направлении повезли их товарища. Когда Гладышева вытаскивали из машины и в наручниках (несовершеннолетнего-то!) волокли в отделение, поблизости случилась местная жительница Регина Ермолаева, услышавшая его крики и решившая усовестить милиционеров.
Но главное везение Никиты Гладышева заключается в том, что его мама — судебный пристав. Если бы милиционеры могли это заподозрить, они бы, конечно, не стали бить мальчика. И мы с вами так ничего и не узнали бы о нравах Басманного ОВД (вот же проклятое название), а могли только догадываться о них. Ведь они почему его взяли-то, мальчика? Они решили, что он обычный беспризорный хулиган, прячущийся в подъезде. Одет он был так, поскольку собирался играть в футбол на грязной весенней улице. Они думают, он беспризорник, озоровавший тут неподалеку в детском саду, а он сын судебного пристава! Сюрприз. Ну, тут они так забоялись, что сразу выдали свою версию: это, значит, он на них напал. Мальчик. На двух сержантов. То есть они не просто храбрые и порядочные, но еще и такие умные.
Проблема, однако, заключается в том, что Никита Гладышев — не самый типичный представитель современной российской молодежи. Он ходит в спортшколу, занимается конькобежным спортом, имеет надежных друзей, живет в полной, слава Богу, семье, и мама его имеет отношение к судебной системе. И потому дело получило огласку, хоть Кире Гладышевой и предлагали замять его полюбовно за скромную сумму. Чтобы о подобном деле сегодня заговорили — надо либо обеих ног лишиться, либо иметь в родне судебного пристава. А вы говорите, стабилизация, суверенная демократия.