Большое место в «Истории моего современника» занимает студенческий период жизни Короленко. В ярких картинах изображено полуголодное существование Короленко во время его учебы в Технологическом институте, работа в корректорском бюро, «студенческий бунт» в Петровской академии.
Студенческие годы писателя совпали с периодом подъема русского общественного движения. В аудитории институтов и университетов пришла молодежь, знакомая с идеями Чернышевского и Добролюбова. Эта разночинная молодежь ютилась по чердакам и подвалам, жила впроголодь, и в ее среде вызревали туманные представления об освобождении народа, обсуждались вопросы мировоззрения и норм поведения. Главы, посвященные «артели нищих студентов», обитавших на чердаке № 12, дают одну из характернейших в русской литературе картин жизни разночинного студенчества.
Не обо всех периодах жизни Короленко изложено с одинаковой полнотой в «Истории моего современника». Кратко рассказано, например, о событиях, предшествующих второму аресту В. Г. Короленко, хотя и здесь со свойственной автору выразительностью нарисованы колоритные фигуры представителей тогдашней интеллигенции (например, фигура издателя газеты «Новости» Нотовича).
Повесть дает портреты многих участников общественного движения 60–70–х годов. В этой среде встречались и «дилетанты от революции», случайные люди, которые, после того как они попадали в руки полиции, давали предательские показания и считали своим долгом публично каяться в своих «заблуждениях» на страницах реакционной печати. Однако ссыльные скитания Короленко сводили его и с людьми значительного революционного темперамента и непреклонной воли, с участниками крупных политических процессов. Он встречался с людьми, привлекавшимися по делу Чернышевского и Писарева. Недалеко от Амги находились в ссылке Ромась и Павлов. О первом из них писал М. Горький в «Моих университетах» в связи с его деятельностью в селе Красновидове. Павлов был петербургским рабочим, членом «Северного союза русских рабочих» и учеником одного из крупнейших революционеров того времени, Степана Халтурина.
Третья и в особенности четвертая книги всего более приближаются к типу мемуаров. На эту сторону последних частей «Истории» указывал сам Короленко, говоря, что в нем борется бытописатель и художник и что ему приходится отдавать предпочтение бытописателю. Однако страницы, рассказывающие о том, как он занимался сельским хозяйством и жил в якутской юрте, могут быть отнесены к лучшим частям автобиографической повести Короленко. Но в то же время именно в этой книге все больше фактических погрешностей и пропусков бытовых подробностей.
Читая художественные мемуары Короленко, нельзя не вспомнить многих его рассказов, очерков и повестей, сюжеты и темы которых как бы выросли из материала «Истории моего современника». Иногда это касается детали, послужившей основанием к развитию темы, — как, например, шум соснового бора, завороживший Короленко в одну из загородных прогулок в детстве. Далекое воспоминание об этом легло в основу рассказа «Лес шумит». Или эпизод с куклой, изображенный в одной из первых глав повести, который послужил драматической развязкой в рассказе «В дурном обществе».
Иногда «История моего современника» объясняет происхождение темы того или другого рассказа Короленко. Так, из воспоминаний о детстве сложились рассказы «Парадокс» и «Ночь», основные мотивы которых развиты в первой книге биографической повести.
Очевидна прямая зависимость сибирских рассказов Короленко от автобиографического материала, воспроизведенного в тех частях «Истории моего современника», где идет речь об якутской ссылке писателя. В этой связи необходимо упомянуть как те рассказы, которые появились тотчас же после возвращения писателя из ссылки: «Соколинец», «Сон Макара», «Убивец», — так и те, которые были опубликованы много лет спустя: «Марусина заимка», «Мороз», «Государевы ямщики».
Короленко черпал из автобиографического материала не только сюжеты своих рассказов. Многие герои его произведений также «позаимствованы» из жизни. О. В. Аптекман, который отбывал ссылку в Амге в ту пору, когда там был и Короленко, пишет: «Его «Макар» — это хозяин юрты Захар… он привязывается к Владимиру Галактионовичу, ходит к нему, выкладывает перед ним все печали своей скорбной, беспросветной, трудовой жизни…»