Нужно помнить, что наука для тех, которые еще не знают ее.
После “наука” было: и без того
Думая через это более раскрыть дело, более темнят.
что через
Подражание Иову, Ломонос <ова>.
После “Подражание Иову, Ломонос<ова>” было: Осень во время осады Очакова, Держа<вина>
Все единомысленно видели в нем восстановление дому Романовых, который, кажется, ежеминутно готовился угаснуть за неимением наследников мужского пола.
После “Все” было: почти пророчески
Все услышали, что родился тот, который потом упрочил надолго и дом царский, подарив России мужественное и сильное царское поколение.
Все как бы услышали в нем появ<ление?>
Все услышали, что родился тот, который потом упрочил надолго и дом царский, подарив России мужественное и сильное царское поколение.
После “надолго” было: и сильно
На переход Альпийских гор, Держав <ина>.
На взятие Измаила
Благодарность Фелице, Державина.
Перед “Благодарность Фелице” было начато: Клевет<никам России>
Зубову, Державина.
После “Зубову, Державина” было: Мой истукан, Державина
Ответ Рафаэля певцу Фелицы, Капниста.
После “Капниста” было: Памятник, Пушки<на>
Уже со тьмою нощи, Капниста.
Перед “Уже со тьмою нощи” было: Талисман, Пушкина
Телега жизни, Пушкина.
Перед “Телега жизни” было: Тройка
Ночь.
После “Ночь” было: Языкова
Ночь, Жуковского.
После “Ночь, Жуковского” было: Песнь Дельвига, Давыд
Делибаш, Пушкина.
После “Делибаш, Пушкина” было: Давыдова песня
Ночной зефир струит эфир, Пушкин<а>.
Перед “Ночной зефир” было начато: испанский
Мечта, Державина.
Перед “Мечта” было: Жуковского
Таинственный посетитель, Жуковского.
Перед “Таинственный посетитель” было: К месяцу, Жуковского
Весеннее чувство, Жуковского.
Перед “Весеннее чувство” было начато: Легкий, легкий ветер<ок>
Пушкина, Ненастный день потух.
Перед “Ненастный день потух” было: Элегия
Я берег покидал туманный Альбиона, Батюшкова.
Перед “Я берег” было: Элегия
Купальницы, Дельвига.
Языко<ва>
О СОСЛОВИЯХ В ГОСУДАРСТВЕ
(Первоначальные варианты рукописи)
Наступило время, когда всякий более или менее чувствует, что правленье не есть вещь, которая сочиняется в голове некоторых, что она образуется нечувствительно, сама собой, из духа и свойств самого народа, из местности — земли, на которой живет народ, из истории самого народа, которая показыва<ет> человеку глубокомысленному, когда и в каких случаях успевал народ и действовал хорошо и умно, и требует — внимательно всё это обсудить и взвесить.
После “глубокомысленному” было: от свойства
Наступило время, когда всякий более или менее чувствует, что правленье не есть вещь, которая сочиняется в голове некоторых, что она образуется нечувствительно, сама собой, из духа и свойств самого народа, из местности — земли, на которой живет народ, из истории самого народа, которая показыва<ет> человеку глубокомысленному, когда и в каких случаях успевал народ и действовал хорошо и умно, и требует — внимательно всё это обсудить и взвесить.
После “случаях” было начато: пост<упал>
Наступило время, когда всякий более или менее чувствует, что правленье не есть вещь, которая сочиняется в голове некоторых, что она образуется нечувствительно, сама собой, из духа и свойств самого народа, из местности — земли, на которой живет народ, из истории самого народа, которая показыва<ет> человеку глубокомысленному, когда и в каких случаях успевал народ и действовал хорошо и умно, и требует — внимательно всё это обсудить и взвесить.
После “умно” было: и выводит из этого
История государства России начинается добровольным приглашеньем верховной власти.
открывается
“Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: придите княжить и владеть нами”, — слова эти были произне<сены> людьми вольных городов.
произносили люди
“Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: придите княжить и владеть нами”, — слова эти были произне<сены> людьми вольных городов.
После “вольных городов” было начато: Стало быть, монарх а России утв<ержден?>
Все сословия, дружно требуя защиты от самих себя, а не от соседних врагов, утвердили над собою высшую власть с тем, чтобы рассудить самих себя — потребность чисто понятная среди такого народа, в котором никто не хочет уступить один другому и где только в минуты величайшей опасности, когда приходится спасать родную землю, всё соединяется в один человек и делается одним телом.
нелицеприятно судить
Все сословия, дружно требуя защиты от самих себя, а не от соседних врагов, утвердили над собою высшую власть с тем, чтобы рассудить самих себя — потребность чисто понятная среди такого народа, в котором никто не хочет уступить один другому и где только в минуты величайшей опасности, когда приходится спасать родную землю, всё соединяется в один человек и делается одним телом.
чисто естественная
Все сословия, дружно требуя защиты от самих себя, а не от соседних врагов, утвердили над собою высшую власть с тем, чтобы рассудить самих себя — потребность чисто понятная среди такого народа, в котором никто не хочет уступить один другому и где только в минуты величайшей опасности, когда приходится спасать родную землю, всё соединяется в один человек и делается одним телом.
из среды которых
Итак, в самом начале, во время, когда не пробуждается еще потребность организации стройной, во время, когда легко ужиться с безнач<алием>, уже всё потребовало одного такого лица, которое, стоя выше всех, не будучи связано личною выгодою ни с каким сословием преимущественно, внимало бы всему равно и держало бы сторону каждого сословия в государстве.
После “начале” было: все признали
Итак, в самом начале, во время, когда не пробуждается еще потребность организации стройной, во время, когда легко ужиться с безнач<алием>, уже всё потребовало одного такого лица, которое, стоя выше всех, не будучи связано личною выгодою ни с каким сословием преимущественно, внимало бы всему равно и держало бы сторону каждого сословия в государстве.
а. во время, еще когда
б. во время, при нер<а>звитом
Итак, в самом начале, во время, когда не пробуждается еще потребность организации стройной, во время, когда легко ужиться с безнач<алием>, уже всё потребовало одного такого лица, которое, стоя выше всех, не будучи связано личною выгодою ни с каким сословием преимущественно, внимало бы всему равно и держало бы сторону каждого сословия в государстве.
выше их
Во всю историю нашу прошла эта потребность суда постороннего че<л>ове<ка>.