Пауза.
Милая Аврора, необыкновенные чувства волнуют меня сегодня. Я люблю первомайские дни, и сегодня, лишь только я проснулся, радость охватила меня Все веселило меня сегодня, а когда я поднялся сюда к вам, в Блаженство, она совершенно затопила меня. Посмотрите, как сверкают колонны, как прозрачен воздух! Человечество счастливо. Я гордился тем, что я один из людей... Аврора, что же вы молчите? Ведь наступает Первое мая. Что же вы молчите, Аврора?
Аврора. Все будет хорошо?
Саввич. О, ручаюсь вам! Сейчас хорошо, с каждым днем будет все лучше! Ну, что же вы мне скажете?
Аврора. Ах, да! Ведь наступает Первое мая. Милый Фердинанд, я попрошу вас, отложим этот разговор до полуночи. Я хочу еще подумать.
Саввич. Дорогая Аврора, о чем же думать? Не мучьте меня больше. Но впрочем, как хотите, как хотите, я согласен ждать.
Аврора. Скажите, Фердинанд, у вас не было сегодня ощущения беспокойства?
Саввич. О, никакого!
Аврора. А действительно, какой-то сладостный ветер задувает на площадке! А вообразите, Саввич, что ракета, в которой я летела, сорвалась бы сегодня и вдруг - бамс! И от меня осталась бы только одна пыль... И вот вы приходите объясняться мне в любви, и объясняться некому! И вот космическую пыль заключат в урну, и вам уже не с кем говорить...
Саввич. Аврора, замолчите! Что за ужасная мысль! Ракета не может сорваться.
Аврора. Я знаю. Мне что-то все снятся древние сны
Саввич. Не понимаю, какие?
Аврора. Вот, например, сегодня мне приснилось, что будто бы разбойники напали на меня, а вы бросились меня защищать и вас закололи.
Саввич. Разбойники? Аврора, у вас расстроены нервы. Аврора, я давно это замечаю, но никому не говорю. Лишь только я стану вашим мужем, я вылечу вас.
Аврора. Мне скучно, бес!
Глухой пушечный удар.
Саввич. Сигнал к началу празднеств. Я не буду вас задерживать. Итак, до вечера? Аврора. До вечера.
Саввич уходит.
Отец!
Радаманов (выходя). Ну, что?
Аврора. Слушай, отец, у тебя нет предчувствия, что что-то должно случиться?
Радаманов. Никакого предчувствия у меня нет. Ты скажи, ты ответила ему?
Аврора. Ты понимаешь, он взял подбрил брови и от этого стал в два раза хуже.
Радаманов. Аврора, при чем здесь брови? Что ты делаешь с человеком? Ответ ты ему дала?
Аврора. А с другой стороны, действительно, не в бровях сила. Иногда бывают самые ерундовские брови, а человек интересный. Хотя, должна заметить, что я что-то давненько не видела интересных людей.
Радаманов. Ну, поздравляю Саввича, если он на тебе женится. Вот уж воистину...
За сценой с грохотом разбиваются стекла. Затем по площадке пролетает вихрь, и затем появляется Милославский с часами и занавеской в руках, Бунша в
шляпке и Рейн с механизмом.
(Вслед за текстом второй редакции, в той же тетради, находится тот же вариант второй картины первого действия:)
Саввич. Что привлекает ваше внимание на моем лице?
Аврора. Ваши брови. Вы подкрасили их?
Саввич. Признаюсь вам, да.
Аврора. Ах, это интересно. Повернитесь вот так - к свету. Благодарю вас. Нет, так, пожалуй, хуже.
Саввич. Но вы сами говорили...
Аврора. По-видимому, я ошиблась.
Пауза.
Саввич. Милая Аврора! Я нарочно поднялся к вам, пока еще нет гостей, чтобы узнать о вашем решении. Наступает первое мая...
Аврора. Да.
Саввич. И вы сказали, что сегодня дадите мне окончательный ответ.
Аврора. Ах, да, да! Первое мая... Знаете ли что? Отложим наш разговор хотя бы до полуночи. Я хочу собраться с мыслями. Над нами ведь не каплет...
Саввич. Виноват. Как?
Аврора. Это такая поговорка, не обращайте внимания!
Саввич. Слушаю. Я готов ждать и до полуночи, хотя и думаю, что ничто не может измениться за эти несколько часов. Не скрою, что у меня несколько грустное чувство оттого, что вы откладываете. К чему это. Аврора? Поверьте мне, что наш союз неизбежен и будет счастлив... Также я опечален и тем обстоятельством, что брови мои вам не понравились. Я займусь ими.
Аврора. Нет, нет... Больше не затрудняйте себя!
Саввич. Итак, разрешите откланяться. Когда дадут сигнал к началу праздника, я вновь явлюсь к вам. А пока что пройдусь по верхним галереям. Ах, какой там воздух, какой вид! Позвольте на прощание сказать вам, что я счастлив, что вы вернулись, ибо безумно люблю вас.
Аврора. Спасибо, милый Фердинанд. До вечера.
Саввич уходит. Пауза. Затем входит Радаманов.
Радаманов. Ушел?
Аврора. Ушел. Отец, у тебя нет сладкого предчувствия, что сегодня произойдет что-то, отчего перевернется вся жизнь?
Радаманов. Этого сладкого предчувствия у меня нет. У меня другое предчувствие, зловещее, именно, что ты опять не дашь ему ответ.
Аврора. Ты знаешь, папа, он выкрасил брови!
Радаманов. Что же это происходит, в конце концов!..
Аврора. А сейчас побежал краску смывать.
Радаманов. Да при чем здесь брови, Аврора! Что ты делаешь с человеком!
Аврора. Как всякая красивая женщина, папа, я капризна...
Аврора. Ему, кажется, по-настоящему дурно. Анна! Анна! (Бунше.) Слушайте, кто вы такие на самом деле?
Бунша. Честное слово, секретарь домкома!
Аврора. Не понимаю!
Анна (вбежав). Что это значит?
Аврора. Черт его знает, что это значит. Не то актеры, не то... Но одному дурно. Звони к Граббе!
Анна. Да что звонить? Кто это? (Бросается к столу, на нем вспыхивает свет.) Профессор Граббе! Немедленно к нам! У нас какое-то несчастье!
Голос Граббе: "Сию минуту".
Аврора (Бунше). Это правда, что он говорил?
Бунша. Я в этой машине, гражданка, не виноват. За такие машины...
Милославский. Морды бьют! Что ж вы, Эдиссоны проклятые, наделали! (Схватывает Буншу за глотку.)
Анна. Что же это такое происходит?
Пол разверзается, и лифт выбрасывает Граббе.
Аврора. Граббе! Сюда, сюда! На помощь к этому!
Граббе. Кто это такие? (Приводит в чувство Рейна.)
Рейн. Вы врач?
Граббе. Да.
Рейн. Мы попали к вам в аппарате времени... из двадцатого века... но мне не верят...
Граббе. Я не постигаю.
Аврора. Я верю! Это правда! Граббе! Это правда!
Граббе. Аврора, это несерьезно, этого не может быть.
Рейн. Ах, и этот не верит! Мне трудно дышать.
Граббе открывает кран, из него, светясь, начинает бить какой-то газ, который
Граббе направляет на Рейна.
Граббе. Дышите!
Аврора. Дайте какое-нибудь доказательство, что вы говорите правду.
Бунша. Сию минуту. Вот доказательство. Домовая книга Банного переулка.
Аврора. Не понимаю. Отец! Сюда!
Радаманов. Что еще?
Аврора. Отец, это верно! Это не актеры! Это люди другого времени.
Радаманов. Что ты, с ума сошла? (Граббе.) Граббе, объясните мне, вы что-нибудь понимаете? Кто это такие?
Граббе. Нет.
Рейн. Ну, хорошо. Я докажу вам... Как только ко мне вернутся силы. (Радаманову.) Кто вы такой?
Радаманов. Я председатель Совнаркома Радаманов.
Рейн (вставая). Ага. Ну, вы убедитесь. (Подавая ему механизм.) Прошу спрятать его. Мне он нужен. Дайте хоть оглядеться. (Идет к парапету, за ним Бунша и Милославский.) А-аа! Признавайтесь! Кто из вас двух, чертей, тронул машину, пока я искал стамеску?
Бунша. Честное...
Милославский. Гражданин профессор, куда это вы нас завезли?
Рейн. Мы в двадцать третьем веке.
Милославский. Чтоб вам издохнуть!
Вдали взрыв музыки.
[Рейн (смутно). Это праздник? Аврора. Верю! Верю вам! Это первомайский праздник! Только успокойтесь!
Радаманов. Что за чепуха! Это актеры!
Взрыв музыки. Появляется Саввич во фраке, с цветами. Увидев группу Рейна,
застывает.
Аврора. Ну, что вы смотрите, Фердинанд? Не правда ли, интересно? Это люди двадцатого века!]
Темно.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Милославский. Очень, очень приятно! Мерси, гран мерси! Вы из каких будете?
Гость. Я мастер канализационной станции.
Бунша. Во фраке?! Вот здорово!