x x x
В зале и коридорах стихло после перемены, и в маленьком классе за черными столами двадцать стриженых и с косичками голов.
- Wieviel Bilder sind hier?
- Hier sind drei Bilder. Bilder.
[Сколько здесь картин? - Здесь три картины (нем.)]
Малый шмыгнул носом и опять зачитал:
- Хир зинд дрей...
- Драй, - поправила учительница, и малыш со вздохом согласился:
- Зинд драй...
И посмотрел так, чтобы увидеть одновременно и покрытую кляксами страницу, и того, кто вошел.
Здесь одна из младших групп занимается по-немецки.
А в физическом кабинете, за столами, уставленными приборами, те, что постарше, заняты практическими работами по физике. Стучит метроном, в колбе закипает жидкость, сыплется дробь на весы, и пытливые детские глаза следят за шкалой термометра.
В классе самой старшей группы II-и ступени за старенькими партами подростки решают задачу по физике о грузе, погруженном в воду. Преподаватель, пошлепывая валенками, переходит от парты к парте, наклоняется к тетрадкам, к обкусанным карандашам, близоруко щурится...
x x x
Потом звонок. Опять перемена. Опять вместо тишины высоко взмывающий гул.
Из класса, где шел урок одной из старших групп, выходит преподаватель-математик. Студенческая тужурка. Потертые брюки упрятаны в те же неизбежные валенки.
- Холодно у вас.
- Нет, тепло, - отвечает он, радостно улыбаясь.
- То есть как? Я в шубе, а тем не менее...
- А бывает гораздо холоднее, - поясняет математик.
И действительно, видно, что и ребятишки, и учителя не избалованы теплом. Все они почти в пальто. Но есть и стойкие, привычные люди. И этот человек с лицом типичного студента бодро часами сидит в школе в одной тужурке, постукивает мелом и рисует на доске груз в 5 килограммов или термометр, на котором полных пятнадцать градусов. Настоящий термометр, однако, показывает меньше. И даже гораздо меньше, судя по тому, что все время является желание засунуть руки в рукава.
x x x
Да, в школе холодно. Школа бедна. Шеф ее, Коминтерн, дал ей немного угля, но вот уголь вышел, и школа выкраивает из своих скудных средств гроши на дрова. И покупает их на частном складе.
Школа бедна. Не только топливом. На всем лежит печать скудости. Кабинет физический беден. Приборов так мало, что сколько-нибудь сложных показательных опытов поставить нельзя. Беден естественный кабинет. Доски, парты в классах - все это старенькое, измызганное, потертое, все это давно нужно на слом.
Живой дух в школе, но при 10o и самый живой начинает ежиться.
x x x
Смотришь на преподавательниц, которые суетятся среди малышей. Смотришь на эти выцветшие вязаные кофточки, на штопаные юбки, подшитые валенки и думаешь: "Чем живет вся эта учительская братия?"
Этот математик, секретарь Совета, получает 150 миллионов в месяц.
- Одеваться не на что, - говорит математик и снисходительно смотрит на свою засаленную университетскую оболочку, - ну, донашиваем старое.
- Можно, конечно, прирабатывать частными уроками, - рассказывает учитель, - но на них не хватает времени. Школа берет его слишком много. Днем занятия, а вечером заседания, комиссии, совещания, разработка учебного плана... Мало ли что...
Что может быть в результате такой жизни?
Бегство бывает. Каждую весну не выдержавшие пачками покидают шатающиеся стулья в классах и идут куда глаза глядят. На конторскую службу. Или стараются попасть в Моно.
При слове "Моно" глаза учителя загораются.
- О, Моно!.. - Он сияет. - У Моно ставки в три раза больше...
"150x3450", - мысленно перемножаю я.
- Там замечательно... - ликует математик, - школы Моссовета бога-а-тые... А наши... - он машет рукой, - наши...
- Какие ваши?
- Да вот - главсоцвосовские. Все бедные. Трудно. Трудно. Потому и бегут каждую весну. А бегство - школе тяжкая рана. Приходят новые, но преемственность работы теряется, а это очень плохо...
= x x x
Опять кончается перемена. Стихает в коридорах. За партами рядами вырастают стриженые головки. Пора уходить.
x x x
О положении учителей писали много раз. И сам я читал и пропускал мимо ушей. Но глянцевитые вытертые локти и стоптанные валенки глядят слишком выразительно. Надо принимать меры к тому, чтобы обеспечить хоть самым необходимым учительские кадры, а то они растают, их съест туберкулез, и некому будет в классах школы городка И 1-го Интернационала наполнить знанием стриженые головенки советских ребят.
* Михаил Булгаков. Повестка с государем императором
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
Рабочий Влас Власович Власов получил из Вознесенского почтового отделения повестку на перевод. Влас развернул ее и стал читать вслух, потому что так Власу легче:
- Воз-не-сенское пе-о - по-что-ве-о - во-е. Почтовое. От-де - отделение из-ве-ща-а - ща. Извещает. Слышь, Катерина, извещает. Видно, брат деньги прислал. Что на ваше имя получен перевод на 15 рублей в день тезо-именитства... его импера-ра-ра-тор-ско-го...
Влас поперхнулся:
- величества ..
Влас пугливо оглянулся и продолжал вычитывать шепотом:
- Государя?! Что такое? Ин-пи-ра-то-ра Ни-ко-лая Александровича.
Ошалевший Влас помолчал и от себя добавил:
- Крававава, - хоть этого слова в повестке и не было. - Выдача денег производится ежедневно, за исключением дву-двунадесятых праздников и дня рождения ее... императорского величества государыни императрицы Александры Федоровны. Здорово! - воскликнул Влас. - Вот так повесточка. Слышь, Катя, повестку прислали с государем императором!
- Все-то тебе мерещится, - ответила Катерина.
- Большая сласть твой император, - обиделся Влас, - что он мне мерещиться будет. Впрочем, тебе, как неграмотному человеку, доказательства ни к чему не ведут.
- Ну и уйди к грамотным, - ответила нежная супруга.
Влас ушел к грамотным в Вознесенское отделение, получил 15 рублей, затем засунул голову в дыру, обтянутую сеткой, и спросил:
- А по какой причине государя напечатали на повестке? Очень интересно осведомиться, товарищ?
Товарищ в образе женщины с круто завинченной волосяной фигой на голове и бирюзой на указательном пальце ответил так:
- Не задерживайте, товарищ, мне некогда с вами. Бланки старые, царского выпуска.
- Хорошенькое дело, - загудел Влас в дыру, - в советское время - и такое заблуждение...
- Вне очереди залез! - завыли в хвосте. - Каждому надо получать...
И Власа за штаны вытащили из окошка. Всю дорогу Влас крутил головой и шептал:
- Государю императору. Чрезвычайно скверные слова!
А придя домой, вооружился огрызком химического карандаша и старым корешком багажной квитанции, на каковом написал в "Гудок" письмо:
"Эн-е - не мешало бы убрать причиндалы отжившего строя, напечатанные на обратной стороне повесток, которые угнетают и раздражают рабочий класс.
Влас".
* Михаил Булгаков. Иван Васильевич
Наброски из черновой тетради
Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
OCR Бычков М.Н.
I
Переводчик. Он спрашивает... не понимает... домой ехать...
Милославский. А, конечно! Чего ж сидеть-то ему здесь зря! Пущай сегодня же едет с глаз долой. Взять ему место в международном... Тьфу! Чего ты к каждому слову цепляешься?
Милославский. Ишь, интурист как быстро разговаривает! Хотя бы на смех одно слово понять... (Послу.) Совершенно с вами согласен. Правильно. Еc. {Yes. - Да. (Англ.).}
Посол (говорит).
Милославский. И с этим согласен.
Боярин. Он говорит, батюшка, как же с... быть. Ведь они его воевали? Они его забрать хотят.
Милославский. Ну и об чем разговор? Да пущай забирают! На здоровье.